шипели, неспособные произнести ни единого настоящего слова. Этот псих, Герман Петрович, то ослаблял, то натягивал поводки, из-за чего эти существа начинали задыхаться и поскуливать.
– Почему же вы исчезли на столько лет, не несли свое извращенное искусство в массы, а осели в далеком российском дальневосточном городе?
Герман Петрович наконец улыбнулся шире, и один из угрей на его щеке лопнул, испуская несколько капелек бело–желтого гноя:
– Я искал место, где будет легко дышаться, а я получу свободу для творчества. Вы уводите весьма ценный экземпляр. Полагаю, у Светлова большие планы на молодого человека?
– Больной садюга, – вздохнула Полуночница и неожиданно прыгнула вперед.
Алый зонт в ее руке с хлопком раскрылся и исчез, уступая место короткому обоюдоострому мечу с тусклым лунным камнем на рукояти.
Человекопауки не ждали смиренно на месте, а тоже ринулись в атаку: один – к ней, другой – на меня. Шесть босых ног с двумя спицами наголо метнулись ко мне по-паучьи – не по лестнице, а по стенке, разбрызгивая во все стороны серебристую слюну. Я заорал и сделал первое, что пришло мне в голову, – кубарем скатился по лестнице вниз.
Полуночница уже успела раскроить одно страшное творение Германа Петровича на две неровные половинки, которые продолжали извиваться на полу в лужах синеватой крови, а дверь, которая вела наружу, в ночь, стояла нараспашку, бросая мне навстречу запахи свободы и большого города, – паров бензина, пыли и жареного мяса из безымянного ларька с шаурмой за углом.
На второго «паука» рыжая даже не стала замахиваться мечом, а просто шикнула ему:
– Вернись туда, откуда ты пришел.
Он рассыпался в серый дымчатый прах.
– Герман Петрович сбежал? – уточнил я, пытаясь унять бешеное сердцебиение. – Нас пытались убить уже второй раз за двадцать минут, может быть, ты расскажешь мне поподробнее о том, что происходит?
– Третий, – коротко поправила меня рыжая и вытерла оружие салфеткой.
Она подбросила меч в воздух, отблеск убывающей луны сверкнул на лезвии, и в руку ей снова упал красный зонт–трость.
Ступив на улицу, я невольно глубоко вздохнул, и, хоть времени на рефлексию и не было, все же задрал голову, чтобы на минутку взглянуть на черное небо с белыми плевочками звезд.
Через маленькую парковку, заваленную деревянными брусьями и стертыми покрышками, Полуночница привела меня к неприметной калитке.
За калиткой проходила дорога, которую мы второпях перебежали. Было очень темно, и фонари не просто не горели, а отсутствовали, и единственным источником света были светильники на билборде – том самом, который я видел из окна своей палаты каждый день. Машина Полуночницы была припаркована как раз под ним, серая пятидверная «Тойота RAV4» в старой комплектации и с аэрографией знака Бэтмена на крыле. «Рафчик» в этом городе хотели многие, но даже старая модель стоила довольно прилично.
Я сел на переднее сиденье по левую руку от водителя и провел пальцами