сбили самокатчика. Тот выскочил перед капотом, будто ниоткуда. Таксист дал по тормозам. Фёдор стукнулся лбом о переднее сиденье и откинулся назад. Воняло жженой резиной. Карцев потирал переносицу. Самокатчик плашмя лежал на асфальте. Его самокат, виляя, уехал по улице. Таксист, шмыгнув носом, вылез из-за руля и подошел к телу. Наклонился и отпрыгнул. Самокатчик ожил и кинулся в драку.
– Еб твою мать! – сказал Карцев. – Пошли пешком. Тут недалеко. Заодно выпьем по дороге.
Фёдор не возражал.
11
Модное место находилось в Новой Голландии.
Они допили купленную по дороге водку. Карцев поставил пустую бутылку к оградке канала, Фёдор кинул в нее окурок. Сознание помутилось. Глупо улыбаясь, он написал Инне, что любит ее. Спустя полминуты она прислала фотографию голых ножек.
«Они тебя ждут. А то, что между ними, ждет еще сильнее».
Фёдор возбудился. Хотел попросить более откровенную фотографию.
– Федь! – сбил Карцев. – С кем ты там? Убирай сраный телефон, а то опоздаем.
Они перешли мостик. Охранники смотрели с подозрением. Но приставать не стали. Карцев огляделся и указал на большое здание в форме консервной банки, напоминавшее крепость:
– Там!
Фёдор был уверен, что сейчас они заблудятся, долго будут бродить по коридорам и этажам, до тех пор, пока охранники их не выгонят. Он даже немного обрадовался. Вернется пораньше в квартиру бабушки Биби, позвонит Инне, и, может быть, она покажет ему что-нибудь особенное на сон грядущий. Например, трахнет себя фаллоимитатором. У нее был. И Фёдор даже немножко ревновал к этому куску каучука из Китая. Но сейчас он бы на это посмотрел. Правда, Инна наверняка заметит, что он пил. Но ничего. Притворится трезвым. Это, кажется, несложно.
Размечтавшись, Фёдор замедлил шаг.
У входа в здание Карцев обнимался с каким-то мужиком.
– Федька! Ты чего там как в штаны наложил? Иди, это Вова Борщевиков!
Вова Борщевиков чуть брезгливо улыбнулся.
– Жень, я сигарету из-за тебя выронил.
– Курить вредно, дурак!
– Я нервничаю.
Борщевиков протянул вялую ладошку, тыльной стороной вверх. Фёдор осторожно ее помял.
– Фёдор Собакин.
– Вы артист?
– Это великий русский писатель, – сказал Карцев.
– Женя, дружок, ты пьян, – сказал Борщевиков, мигом потеряв к Фёдору интерес.
– Как всегда.
– Ладно, идем. Мне скоро начинать.
– А что это будет? – спросил Карцев.
– Увидишь. Ты такого никогда не видел!
У входа в зал Борщевиков небрежно сказал охраннику:
– Эти со мной.
«Эти, – подумал Фёдор. – Да пошел ты на хуй, пидорас!»
Он остановился. Стал разворачиваться. Карцев схватил его за рукав и затащил в помещение.
– Не тормози, Федь. Сейчас будет шоу.
– Будет, будет! – подтвердил Борщевиков и ушел к сцене.
С виду это был заурядный клуб: средних размеров зал, столики, небольшая сцена, барная стойка, приглушенный свет. У сцены собралось человек тридцать. Карцев немедленно