спутник мне бы не помешал. И чёрт с тем, если она окажется болтлива, шумна или раздражительна – ради её красоты можно закрыть глаза на многое.
Дверь скрипнула, и из избы вышли трое – мать с дочерью и дед.
– Содэрик, – сказала девица. – Это дедушка Идэнко. Он согласился приютить тебя на ночь. Дедушка Идэнко, это путешественник Содэрик, он интересуется древними развалинами, что за лесом.
Старик был сед и бородат, согбен годами и выглядел печальным.
– Ждраштвуйте, молодой чшеловек, ждрашвуйте, – произнёс дед почти беззубым ртом. – Милошти прошу в мою хату. Жаконы гоштеприимштва обяжуют путников-де вшегда привечшать.
Я поклонился деду и вслед за ним направился в избу. Прежде чем я успел перешагнуть через порог, кто-то тронул меня за руку, и я обернулся.
Инсаэлия Гринвайн загадочно смотрела мне в глаза, и на губах её была лукавая ухмылка.
– Спокойной ночи, странник, – сказала она.
Я кивнул.
– Спокойной.
– Ты рано засыпаешь? – вдруг спросила она.
Я заподозрил, что в этих словах, должно быть, скрывается какой-то тайный смысл.
– Сегодня – скорей всего, я не смогу рано заснуть, – сказал я. – Столько всего навалилось за день. Столько нового я увидел. Столько… новых встреч… новых знакомств. Голова моя ещё много часов будет занята воспоминаниями… о людях, с которыми я сегодня познакомился. Ещё не скоро я усну…
Инсаэлия Гринвайн растянула губы в улыбке и, казалось, готова была засмеяться.
– Идём, – сказала позади неё мать, не слышавшая наш разговор.
– Возможно, во снах тебе сегодня явится фея, – сказала девушка.
– Рыжая… фея?
– Может, и рыжая, – ответила Инсаэлия Гринвайн, показала язык, развернулась и убежала.
Глава 2. Инсаэлия Гринвайн
Проводить вечер со стариком было не так весело, как с молодой рыжей девушкой. Любящей брать флейту в рот и дуть в неё.
Дед Идэнко всю дорогу рассказывал о своих погибших на войне сыновьях да недавно скончавшейся жене. Мы поужинали холодной варёной картошкой, грубым хлебом, овощами с огорода. В качестве выпивки дед смог предложить только квас. Потом он долго курил трубку с очень крепким, пахучим табаком, продолжая свою историю жизни, от которой у меня началась зевота.
Затем пришло время укладываться спать. Дед предложил мне ночевать в избе, но в ней было слишком душно, к тому же здорово раздражал крепкий дым его табака, поэтому я попросил постелить мне в кладовой возле сеней, среди мешков с овощами и под гирляндами сушёных грибов, чеснока и букетов трав.
В окно лился лунный свет, сон не шёл. Мысли о рыжей девушке не покидали мою голову. Как же она прекрасна! А, действительно, было бы здорово взять её в путешествие!
Я ворочался без сна целый час, иногда доставал каменный амулет, рассматривая его. Амулет имел треугольную форму, углы – сглаженные, на амулете находились загадочные символы и узоры, располагались причудливые разноцветные стёклышки и драгоценные камни… Сейчас амулет выглядел как обычное украшение. Точнее, необычное