бегло покидали кузова рычащих автомобилей, вставали оцеплением вдоль домов и брали под свой контроль все происходящее вокруг. Крестясь и причитая, женщины и старики беспомощно наблюдали как к их хозяйственным постройкам, избам и амбарам поочередно подбегали по несколько гитлеровцев и, манипулируя каким-то оружием, выпускали в сторону деревянных строений длинные струи раскаленного пламени, что моментально накрывали соломенные крыши. Один за другим вспыхивали по древне дома, заставляя их несчастных обитателей спешно выбираться на мороз, едва успевая прихватить с собой что-нибудь из теплой одежды, собранные накануне тюки, маленьких детей и немощных стариков.
Вой сотен женских и детских голосов перекрывал собой треск от горящих бревен в стенах и сухой соломы на крышах построек. Черные столбы дыма, смешанные с тысячами искр, поднимались высоко в небо, образуя сплошную пелену завесы, которая охватила половину пространства в стороне от деревни, словно поток душ живших здесь когда-то людей стремительно поднимался и уносился в небеса, предварительно зависнув над ближним лесом. Жар от пожарищ в считанные минуты растапливал снег и лед по всей деревне, местами образовывая огромные лужи и ручейки, что, унося горячую воду, почти моментально замерзали на трескучем морозе в нескольких десятках метров от очагов горения.
Люди метались между объятыми пламенем постройками, стараясь поскорее покинуть смертельно опасное место гибели своей родной деревни. Некоторые замирали от ужаса и нерешительности, теряясь в происходящем и не веря своим глазам. Они стояли на одном месте, широко открытыми глазами наблюдая огненную агонию своей малой родины. Обезумевших людей выводили другие, хватая тех под руки и, силой выволакивая в безопасные от пожара места, где уже находилось множество селян, утопавших по колено в жидкой смеси растопленного снега и горячей воды. Промокшие и набухшие валенки на ногах начинали сковываться на лютом холоде, образуя ледяные кочерыжки, что не замечались никем, потому как было не до этого. И старые, и молодые, и совсем юные, словно хором, издавали жуткий вой погибающих в бессилии людей, стоявших перед жутким выбором смерти либо в огне, либо в холоде.
Матери прижимали к себе своих плачущих детей и глазами полными слез искали хоть какое-нибудь убежище для них, все больше и больше осознавая, что стоят сейчас на пороге собственной гибели в творящемся вокруг рукотворном аду. И лишь с отступлением пламени от крайних построек, люди ринулись к ним, неся на руках маленьких детишек, утопая в жидком снегу, уже начинавшем покрываться тонкой ледяной коркой. Они становились как можно ближе к массивным головешкам из обугленных бревен, стараясь уловить хоть немного уходящего тепла. Потом, по мере быстрого остывания пепелищ, перемещались ближе к закопченным остовам кирпичных печей, стараясь чуть отогреться.
Те, кто успевал уловить взглядом то, что когда-то было