из редких камней хризолита, изготовлены, отшлифованы в Амстердаме. Затем были куплены золотопромышленником Багровым в самом Париже и наконец-то, перепроданы купцу Бродникову в случае неуплаты долгов.
Врать Агей умел, тут уж ничего не скажешь! Иной раз, бывает, забитому таежнику селедку представит кетой или горбушей. Что значат для деревенского мужика фамилия Багров или Бродников? Таковых, может, и на свете никогда не было, фантазия лавочника. Но какой эффект производят на покупателя выпученные глаза Агея, поднятый к потолку указательный палец да змеиный шепот:
– Да ты что, не знаешь, кто такой Багров?! Да это же тот самый!..
Знамо дело, тут не только в Багрова поверишь, но и в черта. В такой момент лучше поскорее что-то купить у Агея да быстрее уйти восвояси, пока тот еще тухлой муки в долг не записал.
Понятное дело, Егор не верил Агею, что бусы из настоящего хризолита. Таежный поселок не то место, куда можно везти драгоценности. Не такой уж он дурак, чтобы покупать стекляшки, и зачем они ему? Наталья украшения не любит, ей подавай внимание и ласку. А вот Гришка, поди ж ты, украшение приобрел. И зачем ему бусы?
Вывалил Григорий на ладонь бусы и тут же спрятал назад.
– Соль в другом мешочке… – смущенно ответил он, бережно заталкивая содержимое во внутренний карман куртки.
Егор сделал вид, что ничего не заметил. Не хочет человек говорить, незачем и спрашивать, надо будет, сам расскажет.
Рано утром, когда стеклянная роса рассыпалась осколками хрусталя на траву, Григорий и Егор уже были в дороге. Отдохнувшие за неделю лошади, без груза, ходко понесли на спинах своих хозяев. Добрая, хорошая погода сопутствовала быстрому передвижению охотников. До восхода солнца они уже были перед крутым спуском, на краю огромной, подбелочной чаши. Здесь Григорий потянул за уздечку, остановил своего Мишку, повернулся к Егору:
– Смотри по сторонам, запоминай местность. Может, одному ходить придется, – и, определяя будущее направление, махнул рукой влево, в обход скалистых гольцов. – Так поедем, по Тропе бабьих слез.
– Но там же дальше! – попытался возразить Егор.
– Зато тут дорога лучше… по белогорью, да тропой, быстрее будет. Я так всегда назад домой возвращаюсь.
Егор равнодушно пожал плечами: «Как скажешь! Поехали!»
9
Дня не проходит, чтобы Софья за озеро не вышла. Едва начинает солнце на вершину старого кедра садиться, девушка незаметно уходит из дома своей тропинкой в лес. По берегу озера, к заимке идет добрая, натоптанная копытами лошадей, оленей, ногами людей дорожка, но Софья ходит отдельно от всех, между высокоствольными деревьями, кустами и колодинами. Никто из семьи не знает о ее тропке. Даже вездесущий следопыт Маркел, знающий в округе каждую кочку, наблюдая, как Софья исчезает в тайге, в испуге осеняет себя крестом: «Ушла как в воду канула!..»
Сколько лет ходит Софья своей тропинкой, знает только ветер да деревья. Может, все началось с того дня, когда она поняла, что жизнь отнеслась к ней строго.