В своих же глазах я абсолютно чист и совершаю исключительно благой поступок, и это им, а никак не мне надлежит испытывать угрызения совести. Хотя бы из-за этого, что они переходят всякие этические, нравственные и моральные границы. А что дальше?
Дружно станем перелазить через чужие ограждения, а не просто подставлять стремянки, лестницы или табуретки, чтобы выяснить, что происходит по другую их сторону? И не гнушаться этого даже с учётом собственного почти преклонного возраста, некоего кодекса чести, который уже должен бы был сто раз сложиться, и того, что у вас в соседях числится вовсе не проходимец с улицы? Просто браво. Но молчать не в моих правилах, и сознательно громко я появляюсь в нужном мне проходе, но в остальном не подаю и вида, что слышал что-то совершенно неуместное и неподобающее.
– Здравствуйте. Можно я вас немного потесню?
– Здравствуйте, Николас.
– Да, конечно, – в некотором ошеломлении, словно почти потеряв дар речи, мои, оказывается, не такие уж и милые и учтивые соседки просто чуть отступают в сторону. Беспрепятственно взяв по упаковке вафель и печенья и добавив их к остальному содержимому тележки, я уже начинаю движение к кассам, когда внезапно передумываю и поворачиваю назад, всё-таки не справившись с желанием, чтобы кое-кто почувствовал себя неловко и испытал все несуществующие прелести этого неуютного ощущения.
– Знаете, не то чтобы это ваше дело, но против моей воли ко мне никто не приезжал и своего присутствия не навязывал. А когда в следующий раз будете думать о том, как мало времени провожу я дома, то вспомните о том, что это не моя прихоть, хотя зачем, вы же и так не забыли, что я полицейский. Ну тогда я напомню или доведу до вашего сведения, если вдруг вы не знаете, что проникновение на частную территорию без ордера незаконно. Это так, на всякий случай, если в следующий раз вы слишком сильно перегнётесь через забор и окажетесь на чужом участке. И ещё. Прежде чем сокрушаться по поводу чьей-либо невежливости, сначала посмотрите на себя и задайтесь вопросом, насколько допустимо то, что делаете вы, нарушая личное пространство того или иного человека и не давая ему даже дома чувствовать себя свободным в совершении тех или иных действий. Вряд ли вам было бы приятно, если бы ваш двор и вас самих изучили бы вдоль и поперёк даже без пересечения границы ваших владений. А теперь разрешите идти. Меня ждут жена и ребёнок, – я и сам не знаю, зачем лгу, под конец говоря то, что не является правдой, но выражение лиц этих сплетниц определённо стоит того. Они это заслужили, тот выговор, что получили, и теперь мне кажется, что после сегодняшней нашей встречи, которая оставила их несколько задетыми и униженными и наверняка основательно задержится в их памяти, никому из них даже в голову больше не придёт возвышаться над заборами и уж тем более осуществлять переход от всего лишь мыслей к реальным действиям.
Даже если несоответствующая действительности информация пойдёт дальше и затронет и другие многочисленные уши, мне фактически