соседок. Одна из них тебя видела, – говорю я Кензи, пока мы разбираем продукты и раскладываем их по местам, в то время как у Эйдена продолжается дневной сон, надеюсь, в кроватке и под одеялом, в чём я пока, впрочем, не очень и уверен, но даю себе зарок в скором времени всё прояснить. – Её явно возмутило, что ты с ней не поздоровалась. Догадываешься, при каких обстоятельствах?
– Думаю, представляю, и меня в свою очередь возмутила её голова над вашим забором, так что… Даже если забыть про то, что вы сказали ни с кем не говорить, извиняться я не собираюсь. Я серьёзно. Это выглядело жутко, – Кензи частично скрывается за дверцей холодильника, убирая в него молоко, сметану и творог, а первая мысль, что приходит в мою голову на основании её ответа, эта та, согласно которой я узнаю свою девочку.
Я не раз слышал, как Гэбриел говорил что-то подобное Эвелин, когда, соглашаясь с его точкой зрения по какому бы то ни было вопросу, она пользовалась обычно свойственными лишь ему выражениями, тем самым доказывая, как много состоящие в отношениях люди перенимают друг от друга, но в моей ситуации эта фраза вряд ли адекватна и объяснима. Да, на её месте я бы тоже не стал просить прощения, но здесь нет никакой моей девочки. Почти до самого конца для меня ею была лишь Алекс, но из-за неё я сильно сомневаюсь, что ещё когда-нибудь в жизни отнесусь к кому-либо именно так.
Глава 9
– Эй, Николас, тебя шеф искал. Я сказал, что вы на выезде, а он велел, чтобы ты пулей дул к нему в кабинет, как только вернёшься в отделение.
– Спасибо, Дженсен, – мы с Гэбриелом только-только входим в участок, как навстречу нам словно из ниоткуда выскакивает коллега, а потом также быстро пропадает из виду. Лично для меня его слова не предвещают ничего хорошего. Не нужно быть гением, чтобы сложить два плюс два и всё доподлинно понять, но Гейб всё равно вставляет свои два слова:
– Это звучит совсем не хорошо. Даже мне уже страшно. Что ты натворил? – спрашивает он, но прежде, чем я успеваю ответить что-либо конкретное или даже просто высказать собственные догадки, голос начальника, словно гром, заполняет всё помещение. Оказываясь в эпицентре нежелательного внимания, я с трудом удерживаюсь от того, чтобы прикрыть уши руками:
– Аллен! Какого чёрта ты всё ещё здесь, а не в моём кабинете? Разве я неясно выразился?
– Я как раз собирался, – это звучит как детский лепет не выучившего уроки и не сделавшего домашнее задание школьника, в гробовом молчании понуро застывшего у доски, но пока мне на самом деле больше нечего сказать.
– Живо! Тебе же нет нужды вставать, Холл. Ты мне не нужен.
– Да, сэр, – кивает Гэбриел, опускаясь обратно на стул и шепча мне тихое «удачи». Уже оказавшись на ковре перед своим непосредственным начальником, даже не заглядывая внутрь, я совершенно безошибочно узнаю папку, которую он бросает на горизонтальную поверхность передо мной. Его необычайно злые и угрюмые эмоции напрягают сам воздух в помещении.