а, дед… Круг тебе нравится? Круга уважаешь, Мишку? – спрашивает весело пацанчик.
Борисыч, не переставая дирижировать, отвечает:
– Я Ивана Кучина уважаю.
– А Круг что?.. – удивляется братва.
– А Круг – хулиган, – отвечает дед и продолжает кривляться.
– Как хулиган, дед, почему?.. – не поняли пацаны.
– А есть же у него песня: «Он нёс тебе розы, а я ему съездил от всей души с левой крюка!» – пропел Пионер и сделал характерный жест рукой.
Все захохотали.
– Ну-у дед! Красиво подвёл.
Шалман продолжился, проход затарахтел дальше, кто о чём.
Я подумал: «А ведь дед принципиальный какой. Это же просто песня, уличная песня, а нет… Врезать крюка в подъезде за цветы – хулиганский поступок, и прошляк это не приемлет. А песня действительно хорошая».
Когда Пионер слушал Круга, он часто плакал и не стеснялся слёз своих. Это была его жизнь: плохая, хорошая. Война, тюрьма, пятьдесят лет лагерей, Ростов, Москва, Воронеж, вся Россия.
По освобождению Пионера, в двухтысячном году, из Воронежа приехала братва встретить деда из лагеря. Повезли в город на дорогой иномарке, посадили на переднее сиденье пассажиром. Едут, всё хорошо, свобода! Дед на дорогу смотрит, на водителя, на спидометр, пытается скорость разглядеть… снова на дорогу, и спрашивает:
– Коля, ты куда меня везёшь?
– Что, дед? Не понял? – отвлекается от дороги Коля.
– Ты куда меня везёшь? Говорю. На кладбище, что ли?!.. Не гони сильно!
Вот такой был Пионер, Борис Борисыч. На самом деле, можно было бы роман написать про его жизнь, яркий был человек.
Как-то показывал Пионер фотку, где они с Олегом Плотником в 11-ой камере на тубкоридоре. По нынешним меркам плохого качества фотка, но дед ценил и берёг её.
В 2001 году, летом, по сарафанному радио сообщили – упокоился Пионер. Всем лагерем поминали старого прошляка, вёдрами чифир варили.
Мусора приходили.
– Что, Пионера поминаем, да? Когда дед преставился? А-а, понятно… – не мешали, уходили.
Пришёл в барак заместитель начальника по безопасности, подполковник Пастухов, на маршала Жукова похож, коренастый, властный мужик. Посмотрел на проход Пионера: тот же аквариум, тот же стол стоит, только шконку убрали, никто не лег в этот угол.
– Пионеров угол? Почему нару убрали, достойных нет? Сколько Пионер воровал? Больше пятидесяти лет, – ответил сам себе и пошёл на выход.
Прошли годы, свобода, другой мир.
Когда слышу песни М. Круга, ком к горлу подкатывает. Ноет в груди, больно бывает сердцу, пережившему это. Жалко молодость, время потерянное. Жаль Боцмана, Пашу Китайца, всех людей пострадавших в этой системе. Жаль самого Круга.
Виктор встал и пошёл курить на балкон. Он прослушал мой рассказ обречённо, как сказку из неизвестного ему мира. Зато Кала слушал внимательно, с интересом, ему-то была знакома атмосфера и у него горели глаза. Он не любил рассказывать про свои «командировки», но я знал, что прошёл Кала немало. Бывал на крытой (тюрьма особого режима) в Ельце. А это говорит о многом.