на Вячеслава?». Упрекать мужа ей было не за что, он с нежностью и заботой относился к Оде, был щедрым на подарки, внимание – любил зайти и поговорить с ней, упражняясь в языках или обсуждая родину Оды – Штаде, чудесное место неподалёку от берегов полноводной Эльбы. Он преисполнился благодарности за рождение сына, готов был порой отказаться от охоты в Зверинце28, лишь бы побыть с семьёй. Вячеслав не изменял ей. Хотя за это, пожалуй, она бы на него и не обиделась. Приходи он к ней реже, будет только лучше. Почему так горюет Олисава оттого, что Изяслав не ходит к ней? Стала бы сокрушаться и тосковать Киликия, повадься Святослав к другой женщине? Но что-то подсказывало Оде, что тем и манит этот Ярославич, ведь точно знаешь – не пойдёт он к тебе, не отвернётся от своей супруги.
Взявшись кормить проснувшегося Бориса, Ода, с бедой напополам, отвлеклась от своих непозволительных дум, начав рассказывать своему первенцу сказку своего детства, о том, как на день рождения к принцу (ей самой рассказывали о принцессе, но она переделала под случай на ходу) явились три феи, принёсшие ему свои подарки: долголетие, удачу во всём и любовь. Правда, её саму запугивали ещё и четвёртой феей, явившейся на праздник без приглашения и причинившей вред принцу, но она это опустила вовсе. Пусть у её сына будет в судьбе только хорошее.
Изяслав и Святослав стояли на крыльце, наблюдая за сражением сыновей на деревянных, тупых мечах. Святополк Изяславич был чуть постарше Глеба Святославича, но уступал ему, и, то не справляясь с натиском двоюродного брата выпускал меч из рук, то проигрывал, падая на лопатки.
– Ну, что ж ты! Растяпа! – крикнул в очередной раз растянувшемуся на земле сыну великий князь. Отвернувшись, он похвалил брата: – Хорошо ты своего Глебку навострил. Сам учил?
– Когда было время. А так и с ратниками отправлял тренироваться.
– Дюжий вояка выйдет, уже видно!
– Поглядим, когда настоящий меч в руки возьмёт, – не стал заранее радоваться Святослав. – Хорошо махаться – дело не хитрое, вот по делу махаться – уже сложнее.
– К счастью, как отец надавал крепких оплеух печенегам – уж скоро двадцать лет пройдёт – так особых дел и не появляется.
– Опасность всегда непредсказуема. Другие кочевники приблизились к низовьям Днепра, только из-за них печенеги и ушли окончательно, нанимаясь на службу к нам и Византии. Если эти торки, о которых доходят слухи, там расположатся, да ещё будут не менее агрессивными и подлыми, чем печенеги, это затруднит сообщение с Тмутараканью. Придётся мне как-нибудь туда съездить, проведать владения.
– Они теперь в твоём полном распоряжении – наведывайся, когда захочешь! – сказал Изяслав без претензий, но самому показалось, что внёс в интонацию излишнюю покровительственность. Ему бы не хотелось, чтобы младший брат думал, будто он заносится и строит из себя всемогущего кагана. По сути, если бы братья