.

подсматривала украдкой, скосив глаза. Дозорные тогда казались ей могучими и рослыми, как дубы, и хотелось разглядывать их высокие сапоги и тугие луки за спинами. Мавну с братом уже почти увели, когда она услышала, как кто-то из дозорных сказал: «Мало им наших душ. Теперь хотят крови».

      – Какое такое обличье? – нахмурился отец. – Хуже упырей? Что же, они стали чудищами о трёх головах?

      Илар хмыкнул и покачал головой:

      – Нет. Наоборот. Теперь у них всё меньше от чудовищ. Они уже могут становиться похожими на людей.

      Мать прижала ладони к лицу, будто человекоподобная нежить была для неё страшнее, чем горбатые упыри с пастями, полными кривых зубов. Мавна осторожно спросила:

      – Насколько похожими на людей?

      – Да не отличить. Встретишь вечером на дороге девушку, а она – нежичка.

      – Обернётся упырём и откусит чего-нибудь? – невесело пошутил отец.

      – Смешно. Нет, но войдёт в село, а потом приведёт братьев. Обернутся ночью упырями, а к утру найдут всех без единой капли крови. Если найдут. А то и останется мёртвой целая деревня, и никто о том не узнает, пока через полгода не нагрянет заезжий путник.

      – Хватит страшить на ночь глядя, Илар! – упрекнула его мать.

      – Не страшу, – огрызнулся брат. – Говорю как есть. Людьми они становятся. Только повадки как были упырячьи, так и остаются.

      – Так они и раньше были людьми. Заложные покойники и становятся нежитью. По-моему, для них вернуть человеческий облик – это как сделать круг, – неожиданно для себя сказала Мавна.

      – Бессмертие? – Илар вскинул брови. Кружка сбитня перед ним так и оставалась нетронутой и исходила тоненькими струйками пара. – Вот так ты рассуждаешь? Не ожидал.

      Мавна смутилась:

      – Я не имела в виду ничего такого… Наверное, пойду спать.

      Она поднялась из-за стола, собрала пустые кружки, наспех ополоснула их в ведре, взбежала по лестнице и шмыгнула к себе в комнату. Прислонившись спиной к запертой двери, она поняла, что сердце стало колотиться быстро-быстро, как у птички. Мавна прижала руки к щекам, совсем как мать недавно за столом. За окном привычно тянули песню жерлянки, с болот наползал туман – плотный, влажный, с запахом крапивы и тины.

      «Они становятся людьми, – билась в висках единственная мысль. – Но людьми ли?»

      В дверь осторожно постучали. Мавна вздрогнула и вцепилась в засов, не решаясь, открыть или, наоборот, придержать, чтобы не потянули с той стороны.

      – Можно к тебе?

      Голос Илара звучал глухо и мягко. Мавна облегчённо выдохнула и приоткрыла дверь.

      – З-заходи.

      Илар вошёл и заполнил собой всё пространство – так показалось Мавне. Она не привыкла видеть брата, высокого и широкоплечего, в своей комнатушке.

      – Я знаю, о чём ты подумала, – сказал он и шумно выдохнул. – Прости. Я не должен был так говорить.

      – Как?

      – Прямо. Я сказал лишнее. Те слова, которые могли прозвучать для тебя слишком резко.

      – В