гораздо реже сплю, ем и пью, мои увечья крайне быстро исцеляются, регенерация, как у тролля или… Вампира.
– Ты назвал меня троллем? – нахмурилась Рели.
– Тебе проткнули сердце из священной рощи дубовика, а ты буквально восстала из мёртвых и сейчас возмущаешься этим? Лучше собери стрелы, и возвращаемся.
– А как же трофеи? – полюбопытствовала девушка.
– Стража и работники заберут всё и доставят в Эрстурм. По договору они ещё и получат серебро за это.
Рели встала и отправилась искать брошенный лук. Я же отправился за мечом, чтобы отрубить головы и забрать их с собой.
– Церковь немало получит за эти туши, – крикнула она.
– Или использует, – ответил я. – Некоторые части уйдут на зелья, что-то – на броню. Но да, права на добычу с монстров целиком и полностью принадлежит Церкви.
– А если найти шкуру, скажем… На дороге?
– Вознаградят за внимательность. Конечно, есть и подпольные скупщики, но они быстро исчезают. Церковь конкурентов не терпит.
Мы собрались, дошли до лошадей и поскакали в город, оставив позади место бойни. Перед воротами уже ожидал целый отряд стражи и грузчиков. Лошади, запряженные в телеги, почувствовали скверный запах крови и недовольно фыркали. Солдаты образовали неровный строй и одобрительно гудели. А вот грузчики поглядывали на нас с опаской.
Фриди остановился рядом с Вердом. Тот молчаливо кивнул мне и протянул руку. Я слез с лошади и с удовольствием пожал её.
– Спасибо.
В этом коротком слове от молчаливого и обычно безэмоционального десятника крылось так много… Я кивнул, хлопнул его по плечу и залез на коня. Он ещё какое-то время задумчиво смотрел на меня, словно хотел сказать что-то еще, но всё же поднял руку.
– Вперед, пока звери тела не погрызли! – крикнул Верд в воздух.
И колонна медленно двинулась вперед в густую тьму ночи. Мы провожали взглядами тусклые огни факелов, а Рели махала им вслед рукой. Когда тихий людской гул пропал за стеной деревьев окончательно, Рели повернулась ко мне и спросила:
– Куда теперь?
– К дому Лизетты, призрак сейчас там.
– Хорошо. Но мне стоит идти? Или, может, помочь с ритуалом?
– Не нужно. Обычно используется вода из источника, но в моём случае всё гораздо проще.
Я на ходу достал осколок зеркала и передал его девушке. Та поскребла кровь и легко постучала по зеркалу.
– Странно. Ни стереть, ни соскрести. Магия?
– В каком-то смысле. Когда руна начерчена верно, она приобретает определённую стойкость к повреждениям и времени. Благодаря этому можно не срывать ритуал из-за каждой мелочи. Но если разбить стекло о землю, руна не выдержит точно.
– А другой малефикар сможет воспользоваться твоими рунами?
– Конечно. На ней ведь не написано, чья она?
– Что же это за рисунок?
– Мой учитель называл такие рунами Принуждения. Он ловил призраков для исследований.
– Опасная вещь, – Рели вернула мне зеркало. – С её