губы, как сделала однажды сестра, когда горничная случайно уронила ее шубку. Это выражение лица врезалось в память Коры как весьма эффектное.
– Вас должно касаться лишь содержание статьи, мистер Гловер. Мой псевдоним – только мой псевдоним.
Он усмехнулся, оценивая вид своей подчиненной, и примирительно пожал плечами:
– Я всего-то заметил, что это несколько претенциозно, хотя бы и для такой статьи. Рубиновая дама должна быть нечто большим, чем журналисткой, ведь Аконит явно больше, чем убийца.
Кора изумленно моргнула. Гловер будто прочел ее мысли и даже разозлил… Специально ли?
– Предлагаете дополнить? – осторожно произнесла она, опасаясь, что неправильно его поняла.
– Попробуй, – бросил он. – Можешь занять пока стол в углу и через сегм покажешь, что у тебя вышло. Тут должен получиться шикарный финал, не уступающий в эффектности тому, о ком ты пишешь. Удиви меня, Коралин.
Теперь на неправильное имя Кора даже не обратила внимания, ведь он предложил ей писать прямо здесь! Да, за пыльным и заваленным столом, но это уже первая победа! Возможно, мистер Гловер немного лучше, чем ей представлялось.
– «Аконит лишь ядовитый сорняк, который должна извести любая, уважающая свой сад дама», – вслух дочитал Джон. Он опустил газету, тяжело вздохнул и снял очки. – Корнелия, тебе не кажется, что это слишком?
– Мистер Гловер сказал, что из меня может что-то выйти, – горделиво заметила она, – и что это прекрасное окончание для статьи.
– Естественно, ведь за такие слова будет отвечать не какой-то Гловер, а Рубиновая дама.
– И никто, кроме тебя, меня и него не знает, кто она такая!
Джон неодобрительно покачал головой, но снова надел очки, не став спорить. Оно и к лучшему, ведь уверенности не прибавлялось, а Кора сама переживала. За статью, за финал, за то, что она вообще ввязалась в это дело, и за то, что у нее, кажется, впервые в жизни что-то вышло.
Она чувствовала, что способна на большее, и готова была играть до конца, но все равно ощущала тревогу. Не слишком ли стремительно все развивается? Разве в таких делах не требовались большая обстоятельность и время? С другой стороны – времени нет, а «Интивэй» всего лишь газетенка за полдюжины шиллингов с тонкими серыми листами и со смазывающимися при любом касании буквами.
– Еще кое-что, – Кора отставила кружку с остатками кофе. – Есть вероятность, что я не смогу всегда сама относить статьи, так что…
– Я помогу, – кивнул Джон с видом, словно это было само собой разумеющимся.
Она благодарно улыбнулась ему и поднялась – пора идти. Обычно он провожал ее, однако на сей раз Кора вышла одна, чтобы навестить в полиции дядюшку Криса.
В отделе было тихо, как бывает в море перед буйным штормом. По пути к нужной двери Кора, перенимая установившееся вокруг настроение, старалась не шуметь.
У кабинета пришлось остановиться. Во-первых, там стояла такая же тишина, как в коридорах, а оттого становилось неясно, был ли кто-нибудь внутри; во-вторых, неизвестно, видели