маркеров.
– У меня для тебя кое-что есть. Это профессиональные маркеры, попробуй. Они должны тебе понравиться, очень подойдут для твоей техники.
Не поднимая взгляд, Луна взяла один маркер, открыла его, несколько секунд молча смотрела на заостренный кончик, и продолжила свое занятие. Казалось, она замечала только то, что попадало в плоскость стола, то есть в ее пространство для творчества. Марго наблюдала за ней, стараясь не обращать внимание на пилящего ее хмурым взглядом Влада. Рисунки Луны не казались ей бессмысленными, вне всяких сомнений, она использовала язык Хаоса, дакшни. Марго узнала символы, задумавшись о том, что, если она права, то Луна знала о ее визите. Предвидела его или была предупреждена.
– Это же птица? – спросила Марго.
Неожиданно Лу̀на замерла и посмотрела на нее. Встретившись с ней взглядом, Марго ощутила, насколько сильно она недооценила фартар. На секунду ей показалось, что это она здесь гостья. Но эта мысль не вызывала в ней волнения, а, скорее, наоборот, заставляла каменеть еще сильней.
– Ты рисуешь птицу. Я вижу, – продолжила Марго. – Очень красиво получается.
Вячеслав Викторович и Влад заглянули из-за плеча Лу̀ны на рисунок, но только недоуменно переглянулись. Никакой птицы там не проглядывалось – лишь сплошная вязь геометрических и растительных узоров. Лу̀на продолжила рисовать, а Марго снова спросила:
– Теперь ты знаешь кто я. Думаю, ты могла слышать обо мне.
Марго имела в виду настоящую жизнь, но Влада и Вячеслава Викторовича это должно было навести на мысль об известности Марго здесь, в Загранске.
Луна на секунду застыла, перестав рисовать, но потом вновь принялась за дело. Марго не стала донимать ее расспросами. Однако Луна вдруг нарисовала восьмиконечный цветок и обвела его в круг, аккурат над «птицей», которую распознала Марго. Это был алькумей, известный амулет маргереситов, представлявший собой герб Нортарга (крылья орла), соединенный с восьмилистником. Марго задержала дыхание. Луна не только была настоящей – она знала о Маргерис, знала об эпохе Восьмилистника, и знала о том, кто она сама. Но была ли она нормальной, в обыденном понимании, Марго не понимала. В той, настоящей жизни, Белла тоже была немой.
– Ты нарисуешь для меня одну картину? – спросила Марго. – Какую захочешь.
Лу̀на снова оставила свое занятие и некоторое время молча смотрела на принесенный Марго альбом. Затем она открыла его, расположив горизонтально, и принялась внимательно изучать пустую поверхность, как будто на ней могли быть незримые линии. Подтянув альбом к себе, Луна начала заполнять его узорами, методично и размеренно, словно была машинкой для декорирования, а не человеком. Марго взглянула на Вячеслава Викторовича, и тот недоуменно улыбнулся. Влад нахмурился. Его мучила одновременно ревность и радость, от того, что Лу̀на неожиданно проявила интерес к чему-то вовне.
– Я буду иногда приходить к тебе в гости, если ты не против, – сказала Марго. – И мы покажем