Краткое ощущение холода мгновенно стирается губами, накрывающими сосок, и зубами, прикусывающими кожу. Я думаю, что там останутся следы. И хочу впоследствии увидеть их. Надеюсь, что он повторит это снова, чтобы уж наверняка. Но чувствую почти оскорбление, когда желаемое не осуществляется в действительности. Это кажется безумием, сумасшествием, и, наверное, это характеризует меня в соответствии с этим. Но я словно перерождаюсь, становлюсь Мелани, которой плевать на ту женщину, какой она была ещё час назад, и тянусь к ремню и молнии на его брюках. Даже если позже всё вернётся на круги своя, сейчас данной вероятности не под силу меня остановить. Мне просто хочется хоть что-то сделать. Сделать хоть что-то для него. Чтобы уничтожить эту непонятную подавленность и тоску, ощущающуюся в нём.
Потерявшаяся, буквально растворившаяся в этих мыслях и позволившая им пропитать всю мою суть, я почти касаюсь его. Но он перехватывает мою руку, разворачивая меня спиной и сжимая мои волосы. Чувство слепоты, когда мне недоступны его глаза, некоторой обездвиженности из-за ладони, сжимающей шею в почти удушающем обхвате, и минимальной обнажённости, будто мы крадём друг друга у других людей и при намёке на обнаружение должны будем одеться максимально быстро, лишь заставляет хотеть сильнее, громче, глубже.
Он отпускает мои волосы, но не шею, перемещая руку мне на грудь, сжимая её почти до боли. Никогда не чувствуя себя так до него, в голове я хочу, чтобы ничего из этого не происходило, но тело меня предаёт. Оно прижимается ближе и теснее, собираясь лишь подчиняться и позволять делать, возможно, всё, что только заблагорассудится Олдриджу. Одно лишь его проникновение уже почти бросает меня за грань, когда правая рука ещё грубее и жёстче сдавливает кожу на моём горле. Может быть, именно так всё начиналось с Авой, как игра и часть сексуальной подоплёки. Наверное, я должна бояться, помня о ней и о том, как легко сильным мужчинам бывает перейти к причинению вреда и совершить непоправимое, забрать жизнь своими голыми руками, но Олдридж… Если бы он хотел сделать мне больно, то уже, наверное, сделал бы. Возможностей было предостаточно. Я никогда не была уязвимее, чем с ним в номере отеля и сейчас.
Твёрдая рука нежно, но резко запрокидывает мою голову назад. Я жду поцелуя, хотя бы мимолётного и едва ощутимого, настолько мне его не хватает, но вместо этого губы оказываются около моего левого уха, почти задевая его. Горячее, прерывистое дыхание заставляет меня переживать каждое движение, каждый толчок и каждое прикосновение только острее, пронзительнее и ярче. Внутри всё переворачивается снова и снова. Весь мой мир сужается до крохотной точки, вмещающей лишь этого мужчину, невзирая на то, что Олдридж ничего не говорит, даже если в какой-то момент и хотел. Чувствуя его дрожь, передающуюся мне, становящуюся моей, я понимаю, что он близок. Он, но не я. Но мне всё равно. Я помню лишь желание сделать ему хорошо, которое вообще-то кажется целой потребностью. Первостепенной необходимостью. Мне необязательно тоже испытывать это самой. Я только не знаю, как сказать, чтобы он…
В этой