Попроси меня. Матриархат. Путь восхождения. Низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 4
Некоторые, покрытые бревенчатой мостовой, были хуже немощеных, лошади и пешеходы ломали себе ноги, попадая между бревнами, экипажи трясло и подбрасывало невероятно. Фонарей почти не было; приходилось, не по тщеславию только, а по необходимости, держать большое количество дворовых. Дом мало-мальски зажиточного помещика был окружен обширным двором, огородом и фруктовым садом. Среди дворовых были гайдуки (вершники), которые должны были сопровождать экипаж, когда господа выезжали в город. Кроме повара и поварят, в доме были – свой булочник, свой пирожник, медовар, пивовар, квасник; были слесаря, столяры, плотники, седельщики, жестянщики, каретники, кузнецы, бочары и пр.
У богатых людей среди двора нередко стояла домовая церковь. Большая часть этих церквей стали теперь приходскими. Случалось, что в усадьбе богатого московского дома бывал прекрасный рыбный пруд и великолепные рыбные садки. Лет двадцать тому назад старый генерал Фролов нанял в Москве дом с садом и прудами. В контракте было отмечено, что генерал может пользоваться садами «без покосов и без рыбной ловли».
Внутри дома бывали меблированы очень разнообразно – от золоченой мебели во дворцах богатых вельмож до простых стульев и скамей, покрытых коврами, у людей победнее. В каждом доме, богатом и бедном, проживали бедные родственники, дворяне – приживалы и приживалки. Это были ходячие газеты, всегда все знавшие и разносившие все новости.
На празднествах и пирах играл домашний оркестр из своих крепостных людей, выступали хоры песельников. Страсть к карлам, калмыкам, калмычкам, шутам была очень велика. В каждом богатом доме их было множество.
На лето и осень переезжали в Подмосковье. Осень была временем охоты в обширных подмосковных лесах, изобиловавших дичью. Охоты сопровождались пирами и попойками, полными разгула.
В Петербурге было много роскоши, больше денежных затрат, чем в Москве, но жизнь была уже. Дома теснее стояли друг около друга и не были окружены такими обширными дворами. Слуг было меньше, но они были лучше одеты. Упряжь и экипажи были роскошнее. Императрицы Анна Иоанновна и Елизавета Петровна любили роскошь. Екатерина II была очень скромна в своих вкусах, но считала, что роскошь и блеск двора необходимы, чтобы импонировать малокультурной нации. В жизни петербургских придворных и вельмож было две стороны: одна – которую показывали Европе, лицам дипломатического корпуса, путешествующим иностранцам; другая – своя, частная, для себя и своих соотчичей.
Мой дед заехал раз летом на петербургскую дачу к княгине Голицыной, жене фельдмаршала. «Ах, князь, как я вам рада, – встретила она его, – дождь, гулять нельзя, мужа нет, я умирала от скуки и собиралась для развлеченья велеть пороть моих калмыков». Княгиня была рожденная Гагарина, кавалерственная дама, сестра графини Матюшкиной, личного друга императрицы Екатерины II. В ее салоне собирался цвет лучшего общества Петербурга.
В гвардии