Попроси меня. Матриархат. Путь восхождения. Низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 4
подобныя, когда везде говорено, – рассказывает Феофан о своей агитации, – другой компании (противной „верховникам“) ревность жесточае воспламенялась; видать было на многих, что нечто весьма страшное умышляют»179. Феофан ухитрялся провести самого «дракона», когда передавали Анне записки от ее приверженцев, в преподнесенных ей часах.
Но главную силу этой «другой компании» составляло враждебное «верховникам» настроение части гвардии, привыкшее видеть себя лицом самодержавия. Заслуг абсолютного монарха России Петра I в деле преобразования страны никто не отменял. Теперь же самые недалекие из армии видели, как использовали выступление гвардии в свою пользу честолюбивцы, бывшие при Петре Великом «не в авантаже», а теперь беззаконно и нагло третирующие полки и их офицеров.
Свежо еще было у всех на памяти как, например, в день обручения Петра II с княжною Долгорукой фаворит Иван Долгорукий дал приказ подполковнику Г. Юсупову ввести целый батальон Преображенского полка в Лефортовский дворец для предотвращения ожидаемых протестов, и Юсупов, позволявший себя унижать и отзывавшийся на грубый окрик Алексея Долгорукова – «Эй ты, татарин!»180 – поторопился исполнить незаконное требование фаворита без разрешения фельдмаршала, старшего подполковника полка.
Н. Б. Долгорукова вспоминает, как в день встречи Анны часть гвардейцев кричала ей вслед, узнавши в ней родственницу фаворита Ивана Долгорукова: «Прошло ваше время, теперь не старая пора!»181
Если верить Лефорту, гвардия явно выразилась против «затейки». Когда фельдмаршал В. В. Долгоруков предложил Преображенскому полку присягнуть государыне и Верховному Тайному совету, то он получил отказ: являясь правой рукой монарха, гвардия, помимо различных обид стояла на стороне ситуации, сложившейся в России, передовой централизованной власти.
Общие возражения военщины ясно сформулировал в своем письме казанский губернатор Волынский: «Боже сохрани, чтоб не сделалось, вместо одного самодержавнаго государя, десяти самовластных и сильных фамилий: и так мы, шляхетство, совсем пропадаем и принуждены будем горше прежняго идолопоклонничать и милости у всех искать, да еще сыскать будет трудно… один будет миловать, а другие, на того яряся, вредить и грубить станут…»182 Олигархия вредна и для военного успеха: «Не допусти Боже, если [при „верховниках“] война на нас будет»: где потребуется быстрое принятие одного решения, там будут руководить многие: в распоряжениях «голосов сообразить никак невозможно будет, и что надобно сделать и расположить в неделю, – того в полгода или в год не сделают»183.
К тому же, при правлении знати, шляхетству грозят повышенные налоги и поборы: «что положено будет [подати или рекрут], то будет на главных всегда в доимках [недоимках], и мы, средние, одни будем оставаться в платежах