Попроси меня. Матриархат. Путь восхождения. Низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 4
не только абсолютному Петру I образцы центрального и областного управления, но и его подданным, при содействии того же Фика, показала способ ограничения оставленной Петром власти для своих не совсем счастливых преемников.
Но если сказанное объясняет блестящий успех выступления Голицына в Верховном Тайном совете и в приемной Курляндской герцогини, то для выяснения конечной неудачи этого выступления следует обратиться к иным сферам русской жизни. В Митаву к Анне Ивановне с «кондициями» был направлен Василий Лукич Долгоруков как личность, являвшаяся на тот момент центром Верховного Тайного совета, к кондициям было добавлено ложное письмо, что все это одобрено Сенатом, Синодом и генералитетом, чего на самом деле не было, и потому на опережение Долгорукова в Митаву и Ягужинским, и Прокоповичем, и Остерманом с предупреждением были отправлены свои посланцы; зная, что на данный момент сила за Верховным Тайным советом 28 января Анна подписала «кондиции».
Если решение Верховного Тайного совета избрать императрицей Анну Ивановну встретила почти единодушное одобрение – Анна уже 15 лет жила в Курляндии и не имела в России фаворитов и партии, тем и устраивала всех, она казалась вельможам послушной и управляемой, не склонной к деспотизму, – то ограничительные «затейки» и «обманное ловительство» «верховников», как стали называть современники «кондиции», вызвали если не всеобщий протест, то испепеляющую критику, исходящих из разных партийных соображений. Здесь сразу наметилась партия неограниченного самодержавия, враждебная по принципу «затейкам» «верховников». Ее лозунгом было: «Старое и от прародителей возпринятое государства правило, удержать непременно»177. Под этим знаменем объединились довольно пестрые элементы. В их числе стали родственники и фамильные доброжелатели Анны Ивановны, рассчитывающие при ее самодержавном управлении выдвинуться в качестве родственников и ближайших доверенных лиц, таковы: Салтыковы, Ромодановские, родственники Анны по женской линии, и их приятели Трубецкие, Головнины и пр. «Хмурились иностранцы и немцы» русской службы при вести о «затейке». Это была партия, которая ничего доброго не ожидала для себя от ограничения самодержавия учреждением, в состав которого входило 6 лиц, принадлежавших к двум вельможным фамилиям, известным своею оппозицией к «немецкому» направлению предшествующих царствований. Для них было важным симптомом, что в число «верховников» попало только два «птенца Петра»: Остерман и Головнин, и господствующая при Петре и Екатерине I, партия становилась в еще более ограничительное положение, чем партия старины при Екатерине I.
К лицам, которые не ожидали для себя от «затейки» «верховников» ничего доброго в будущем, прибавилась влиятельная группа, которая так или иначе уже потерпела притеснение от «верховников» или не получила ожидаемого. К числу таких относится