Варю часами выписывать буквы, отец ставил «в угол», случись ей по ошибке потянуться за столом к ложке левой рукой, а нянюшка Марья внимательно наблюдала, чтобы, вышивая, она «правильно» держала иголку. Марья одна не ругала Варю, и если с девочкой вдруг случался «огрех», она крестила ее и вслух читала «Отче наш», искренне полагая, что леворукость барышни от лукавого. Однако пуще всего Варя боялась позора – и отец, и учительница, и Марья постоянно внушали ей, что «леворукую» барышню никогда не примут в Воспитательное общество, а при дворе засмеют, и государыня велит прогнать ее вон.
Варя мучилась, злилась, но характер у нее был упрямый. Ненавидя всех, она заставила себя переучиться, хотя иногда втайне срывалась и, левой рукой исписав лист бумаги злыми словами – крупным почерком с наклоном влево, – показывала его Леночке. Та никому об этом не рассказывала, она искренне жалела сестру, хотя не понимала, ради чего Варя так страдает – ведь делать что-либо правой рукой гораздо удобней. Потом, отобрав у Лены лист, Варя рвала его на мелкие кусочки и швыряла в камин. Огромные черные глаза ее мстительно следили, как огонь пожирает обрывки, и ей казалось, что вместе с бумагой превращается в пепел ее «позорная» тайна.
Филипп Васильевич, сам стыдившийся леворукости дочери, не рассказывал и не писал о ее «недостатке» ни друзьям, ни близким родственникам – даже родная сестра его жены княжна Дарья Даниловна Друцкая, живущая в Москве, ничего не знала. Поэтому он совершенно растерялся оттого, что сын при постороннем, пусть даже хорошем друге, об этом заговорил. Захари же продолжал шутить, теперь уже обращаясь к князю:
– Помнишь, Пьер, того полового, который прежде прислуживал нам, когда мы с тобой обедали у Руфло? – спросил он. – Так после его выгнали – узнали, что леворук, побоялись держать. Говорят, все леворукие общаются с дьяволом.
Не успел Петр ему ответить, как губы Вареньки тронула легкая улыбка, слишком умная для шестилетней девочки.
– Вы знаете, князь, – с вдохновенным видом сказала она князю, – наш Захари прежде был леворук, его каждый день обмывали святой водой, и отец Игнатий читал над ним молитву. Брат выздоровел, но иногда дьявол пытается к нему подобраться, особенно за обедом. Если вы у Руфло заметите, что брат берет ложку левой рукой, немедленно сотворите крестное знамение.
Петр рассмеялся, но тут же умолк, заметив, что наступило странное молчание – Захари и его отец, открыв рты, молча смотрели на девочку, не понимая, как вдруг она сообразила такое придумать. Леночка тяжело вздохнула.
– Это неправда, князь, – тихо сказала она, избегая гневного взгляда сестры, – Варенька любит придумывать разные истории. Захари никогда не был леворуким.
– Я ей за такие истории уши оборву! – немного оправившись, пригрозил Захари.
– А если бы ты и был леворукий, то что тут такого? – весело возразил Петр. – У нас в имении кузнец леворукий, так никто лучше него коня не подкует, а он и к причастию ходит, и посты соблюдает. Тула, вон, рядом, так там, сказывали, один леворукий даже блоху подковал. Нет, все это вздор про леворуких, они такие