– всего лишь механизм. Гири должны были упасть. И всё-таки тем, кто этого не пережил, не понять наши чувства. Хористы, вместо того чтобы разразиться ликующей полифонией, едва взяли ноты. Зато в их нестройных голосах слышалась своя музыка.
Сквозь пение мы различали, как журчит за стеной вода.
Инак, лицо, давшее обет блюсти картазианский канон в течение года или более; фраа или суура.
«Нет идеального способа построить часы», – часто повторял фраа Корландин, учивший нас новейшей (то бишь постреконструкционной) истории. Этакий вежливый намёк, что древние праксисты концента светителя Эдхара были немножко с приветом.
Наш концент гнездился в излучине реки у гряды скал – самого краешка горной цепи, которая тянулась на сотни миль к северо-востоку и питала ледниковой водой нашу реку. Чуть выше по течению были водопады, мы слышали их ночью, если пены не слишком шумно буянили. После водопадов река, словно переводя дух, текла спокойно и тихо через травянистую равнину. Часть равнины вместе с полутора милями реки принадлежала конценту.
У водопада через реку было легко перебросить мост, поэтому поселение обычно оставалось там. В одни эпохи оно подступало вплотную к конценту, и офисные работники смотрели из небоскрёбов на наши бастионы, в другие – съёживалось до крошечной автозаправки или огневой позиции на переправе. Из реки торчали изъеденные ржавчиной балки и замшелые глыбы искусственного камня – обломки мостов, которые когда-то стояли над рекой, а потом рушились в воду.
Почти все наши постройки находились с внутренней стороны излучины, но мы застолбили узкую полоску земли на противоположном берегу и выстроили на ней укрепления: стены вдоль реки, где она текла прямо, бастионы – где изгибалась. В трёх бастионах были ворота: унарские, деценарские, центенарские (ворота тысячников стояли на горе и были устроены по-другому). Каждые представляли собой пару створок, которые должны были открываться и закрываться в определённое время. Отсюда возникла проблема для первых строителей: ворота оказались не просто далеко от часового механизма, а ещё и через реку.
Праксисты применили силу самой воды. Далеко за пределами концента, над водопадом – то есть заведомо выше наших голов – в каменном русле выдолбили бассейн, вроде открытой цистерны, и провели от него акведук в обход водопада, моста и излучины. Местность тут была пересечённая, поэтому на части пути пришлось пробить короткий туннель, на части – возвести каменные опоры. Преодолев таким образом полмили, вода ныряла под землю и проходила по трубе под теперешним поселением бюргеров. Перед дневными воротами она под напором била из двух отверстий, наполняя пруд. Через середину пруда, точно между фонтанами, шла дамба, соединяющая центральную площадь бюргерского поселения на севере с нашими дневными воротами на юге.
Пруд находился выше уровня реки. В его дне были устроены стоки с огромными шаровыми клапанами из полированного гранита.