Больше всего на свете она боялась, что ей станет плохо раньше, чем она вновь окажется на земле. Оставалось лишь стараться вытерпеть жар, исходящий от тела Алекса, когда ее саму сковал холод. Шли в молчании, никуда не спеша. Больше никто не произнес ни слова.
Они пришли к дому, свернув от трассы и пройдя еще несколько десятков метров по бездорожью. Каждый почувствовал, как внутри стало тревожно. То ли вид одинокого дома, то ли ожидание опасности теперь от чего угодно было тому причиной. Дом казался ничем не примечательным: простой, деревянный, в один этаж. Создалось впечатление, что здесь жил человек, занимающийся лесом, иначе трудно представить, зачем посреди леса стоит этот дом. Что здесь кто-то жил по сей день было лишь предположением, дом выглядел крайне запущенным и неухоженным снаружи.
Макс постучал в дверь. Прошло секунд пятнадцать напряженной тишины, прежде чем дверь со скрипом отворилась. К ним вышла старушка, возраст которой возможно охарактеризовать как очень пожилой. Она выглядела до того старой, что серая кожа на ее морщинистых лице и руках, единственных местах, не укутанных одеждами и платками, в которые она была одета, казалась высушенной бумагой, которая могла в любой момент потрескаться и рассыпаться в пыль. Старушка посмотрела бесцветными глазами в сторону постучавшего крайне недовольно, как бы рассердившись тому, что ее побеспокоили.
– Кто вы? – голос, однако, прозвучал громко и сильно. Она продолжала вглядываться в Макса, будто никого больше рядом не было.
– Простите за беспокойство, – начал Алекс, и старушка перевела на него взгляд. Ее лицо стало более дружелюбным, едва она услышала первые слова. Вежливое обращение заставило ее перемениться, не прошло и секунды. – Девушка упала в обморок, – продолжал объяснять ситуацию он. – Можем ли мы попросить вас позвонить в скорую?
Виктория глубоко вздохнула, ожидание ее томило. Старушка осмотрела девушку на руках молодого человека изучающим взглядом, затем отошла в сторону от двери.
– Можете войти. Девочка совсем плоха.
– Спасибо, – Алекс всмотрелся в темноту дома перед тем, как ступить внутрь.
После светлой, тепло освещенной солнцем улицы домик старушки показался мрачной пещерой. В прихожей не было ни единого источника света, тусклый проблеск раздавался из большой комнаты с левой стороны. Окна в доме заколочены деревянными досками и завешаны, не впуская уличного света. Люстр под потолком не было: разглядеть что-либо возможно благодаря старым светильникам, расположенным в разных частях дома, с лампочками, дарящими скупое желтоватое свечение. От прихожей ведет один коридор прямо, в конце которого одна закрытая дверь и еще одна комната без двери тоже слева.
– Проходите, – говорила старушка, гремя ключами и запирая дверь. Что не вызывало вопросов: чем могла еще защититься пожилая женщина перед молодыми людьми, коих было четверо. Она направилась в большую комнату, указала на диван возле стены: – Положите девочку вот здесь. Я сейчас приду, – с этими