взмолилась Антония. – Так говорят из лучших побуждений все идиоты. Мергатройд, чего ты там стоишь?
– А разве вам не нравится, что я осталась? – угрюмо спросила служанка.
– Нет, не нравится. Ты уже подвела Кеннета своим враньем, будто в полночь он лежал в постели.
– Я буду стоять на своем, – ответила Мергатройд.
– Какой в этом смысл, если тебе никто не верит? – рассудительно сказала Антония. – Хотя бы не стой там, это меня отвлекает.
– Ладно, если понадоблюсь, вы знаете, где я, – ответила Мергатройд и ушла.
– Садитесь, – пригласила Антония. – Что вы хотите узнать?
– Что было в том письме, – незамедлительно ответил суперинтендант.
– В каком? А, в полученном от Арнольда! Ничего особенного.
– Если ничего особенного, почему вы его уничтожили?
– Это было такое письмо.
– Какое?
– Какие уничтожают… Послушайте, мы начинаем говорить, словно вздорные комедианты! – заметила Антония.
– Очень похоже, – невозмутимо согласился суперинтендант. – Вы уничтожили его, потому что там содержалось серьезное обвинение против Рудольфа Мезурье?
Антония насторожилась.
– Нет.
– Вы твердо в этом уверены, мисс Верекер?
Антония подперла руками подбородок и нахмурилась:
– Жаль, не могу вспомнить, что я говорила в том мерзком полицейском участке. И готова раскаяться, что сожгла это письмо. Вы, похоже, думаете, что оно было очень важное, а на самом деле ничего подобного. Там была только ненависть к Рудольфу.
– Никаких конкретных обвинений?
– Никаких. Арнольд просто выискивал в словаре синонимы слова «негодяй» и вставлял их в письмо.
– Мисс Верекер, вы говорите, что там не было конкретных обвинений, но разве деловой человек вроде вашего единокровного брата стал бы угрожать возбуждением судебного дела против другого человека без определенных причин?
– Все дело в том, всерьез он собирался так поступить или просто пугал? – выпалила, утратив бдительность, Антония. – И я поехала, чтобы это выяснить. – Она умолкла и гневно вспыхнула. – Черт вас возьми, вы нечестно играете!
– Я не играю, мисс Верекер.
Она быстро подняла голову, уловив в его голосе суровую нотку. Но не успела заговорить, потому что Ханнасайд продолжал:
– Арнольд Верекер написал вам, пытаясь воспрепятствовать вашей помолвке с Мезурье. По вашим словам, без всякой на то причины. Но вы признали, что он грозился привлечь Мезурье к суду за какое-то преступление, и признали также, что это письмо вас сильно разгневало.
– Еще бы! – раздраженно воскликнула она. – Оно разгневало бы кого угодно!
– Может, оно еще и встревожило вас?
– Нет, с чего бы? Я не боялась Арнольда.
– Это понятно, но разве вы не тревожились за Мезурье?
– Нет, потому что не восприняла письмо всерьез.
– Вы восприняли его настолько всерьез, что в тот же день поехали в Эшли-Грин.
– Я только хотела узнать, что