Он жил и будет жить все отведенное ему на МКС время по закону совести. И будет делать все, что в его силах, пока…
Пока что? Не будет никаких «пока». Это место останется его обитаемым островом в океане звезд, и к нему не причалит спасительный корабль.
Прочь эти мысли. Прочь! Надо работать. Надо отвлечься, иначе можно сойти с ума. Вон, как Альба. Не нашла в себе силы побороть самый первый приступ отчаяния, позволила ему перерасти в хандру и депрессию, убивающую волю к жизни. А ведь, когда все стало ясно, Артём предложил членам экипажа разобрать для себя участки ежедневной ответственности и обязанностей. И Родригез досталась установка для синтеза воды…
– Таймер включен. – Элеонора отплыла от аппарата синтеза. – Через полтора часа после того, как остынут фильтры, можно будет запускать цикл реабсорбции заново.
– Система считывания данных подправлена? Ты проверила? – напомнил Лайнт.
– Да. Компьютер все сделал. Можно не волноваться.
– Хорошо. – Дэвид удовлетворенно кивнул, вспоминая, как после предложения Арти найти для себя «пожизненное хобби», именно Родригез был поручен синтез воды. И как она, после скандала с Арти уйдя с новой силой в депрессию, пропустила момент контроля после окончания очередного цикла. В итоге установка синтеза вышла из строя. Слава богу, временно. Неполадку в сложной, капризной технике удалось найти и исправить, но в течение нескольких дней экипаж находился в экстремальных условиях жесткой экономии воды. А после кустарного ремонта аппарат выдавал количество воды до четырех литров. То есть, литр в сутки на человека. Этого было недостаточно по всем нормативам, хоть земной, хоть космической жизни. Но, за неимением альтернативных вариантов, пришлось привыкать. Альбу после этого оставили в покое, не допуская больше ни до каких работ.
– Элеонора! Дэвид! – В проеме возник русский. – Я вас звал. Это срочно.
– Что случилось? – Лайнт посмотрел на встревоженное лицо Климова и почувствовал, как холодок тревоги начинает сжимать сердце.
– На станции заражение!
– Черт возьми! – Лайнт завис над одной из биоферм, глядя на разобранный элемент комплексной системы очистки воздуха. Голос его звучал глухо из-за надетого на лицо респиратора. Как и у остальных присутствующих здесь членов экипажа. – Что же это выходит?
– Это выходит, – угрюмо бросил Климов, – что у нас теперь заражен воздух.
Он кивком указал на демонтированную установку «Поток–300», висевшую в воздухе посреди одной из биоферм.
– Она перестала работать?
– Да, совсем недавно, где-то пару часов назад. Я как раз закончил плановую проверку систем синтеза белка и аэрации салата. И перешел к тесту системы очистки воздуха. И тут выяснилось, что система неактивна.
– Странно, что сигнала тревоги на общий пульт не поступало, – нахмурилась Стейз.
– Он бы и не поступил, – покачал головой Артём, указывая пальцем на разобранный