но виновного отыскать было трудно, а просто кто-то из толпы показал Феофану Никифоровичу фигу, чем дело и кончилось.
– Не знаю, что с парнями на селе делается? – почесывая голову, проговорил вошедший в избу староста. – Бесятся, охальничают… а тут еще чужаки какие-то, из соседней деревни что ли понаехали, баламутят наших. Пойтить, позвать жандармов что ли.
– А сколько их? – поинтересовался Чебутыкин.
– Да человек семь, либо меньше будет.
Староста ушел. В одном конце села завязалась драка – еле разняли. В квартиру лавочника влетел здоровенный булыжник, завернутый в какую-то бумагу, лавочник развернул бумагу, а на ней было такое написано: «Смерть паразитам и эксплуататорам».
Смысл этой фразы лавочник так и не понял, но почувствовав в ней что-то недоброе, понес ее к жандармскому унтеру, который и объяснил ему обстоятельно, что тут – «такое, такое завернуто», а в общем, «ах они, – сукины дети». Жандарм не стал вдаваться в более подробные разъяснения и начал пристегивать шашку.
– Ой, что-то неладное, – проговорил лавочник, встречаясь с Чебутыкиным, который никак не мог сидеть дома, потому что возле дома… черт его знает, что такое парни с девками устраивать под окошками начали. Конечно, ничего особенного: тискаются, целуются, но все-таки женатому человеку смотреть как-то неудобно.
– А что? – спросил он.
– Да так… Смотри-ка, смотри-ка, – шепотом заговорил вдруг лавочник, – рожи какие-то незнакомые.
Чебутыкин обернулся и обомлел. В толпе стоял человек, который еще недавно сидел верхом на телеграфном столбе и перерезывал провода.
Вдруг откуда-то вынырнули два жандарма с озабоченными встревоженными лицами, и не успел человек опомниться, как его схватили уже за локти и куда-то повели.
Парни шарахнулись в стороны и рассеялись. А Феофан Никифорович, почувствовав себя вдруг в странном и неприятном одиночестве, решил, что, пожалуй, лучше поскорей пройти к своей знакомой – продавщице казенной винной лавки.
Захлопнув за собой калитку, он (уже значительно успокоившись) приоткрыл ее опять и высунул голову, желая поинтересоваться, что же это такое будет.
На улице было пусто, но изо всех окошек торчали любопытные головы. По дороге навстречу жандармам, ведущим арестованного, ковылял старик нищий, но и он испуганно остановился, заметивши процессию с арестованным. Нищий был стар и сгорблен, но, когда жандармы сделали шаг мимо него, нищий выпрямился и выстрелил одному из них в спину, другой испуганно шарахнулся в сторону сам, а пленник рванулся вперед.
И почти тотчас же с окраины послышалась частая стрельба, и несколько человек с красным флажком появились откуда-то на улице.
Заметив, что дело принимает такой боевой оборот, Чебутыкин хотел было запереть на засов калитку и спрятаться куда-нибудь подальше, но калитку кто-то сильно толкнул, так что Чебутыкин мячиком отлетел и очутился где-то возле навозной кучи.
Во двор вошел один из лбовцев, стукнул