философии, архитектуре, биологии, но уже на арабском, английском, немецком и французском языках. С последним у меня были явные проблемы, хоть я и старался. Ну не давался мне «язык влюбленных», как его называл Учитель!
По прошествии этих двух часов – легкий перекус и снова иглы для возбуждения мозговой деятельности и памяти. В следующем двухчасовом занятии учителем был Сруб. Тактика и организация ведения боя от личного до батальона. Разведка. Наступление и оборона. Организация засад. Партизанская и диверсионная война. Снайперская подготовка. Особенности в разных климатических зонах. Расчет боеприпасов и материальных средств для различных задач. И все это – так же на нескольких языках, которые я изучал.
Снова перекус, иглы и два часа практики. Рукопашный бой с автоматом, винтовкой, штыком, ножом, саперной лопаткой, подручными средствами. Кроме того, кнут, плеть, сабля, шпага, рапира. Умение из любого положения накинуть лассо и удавку, бесшумно передвигаться и переходить в вихревой скачок, который стал доступен после трех месяцев подготовки и специальных практик. Я с каждым днем все дольше мог оставаться в этом уникальном состоянии, когда время вокруг замедляется и любое движение вокруг происходит как будто в замедленной съемке.
Учитель Сруб особенно много внимания уделял моему обучению преодолевать расстояния в разных условиях. Ползать по вертикальным и горизонтальным поверхностям и застывать кляксой. Человеческий глаз видит только привычные силуэты, и его можно обмануть, застыв в асинхронной позе. Меня заставляли наизусть учить боевые возможности стрелкового и тяжелого вооружения основных армий мира. Я мог простоять тридцать минут, держа в одной руке имитатор пистолета весом в шесть килограммов и не уронить металлический диск с пятикопеечную монету, стоящий вместо мушки на ребре, меняя линию прицеливания по глубине и по фронту.
Это было любимое упражнение Сруба – «застынь». В какой бы позе ты ни находился – застыл, дышишь: вдох – тридцать секунд, задержка – пять минут, выдох – тридцать секунд. А он в этот момент пристраивает тебе на макушку кружку с горячей жидкостью или свечу. А ты, между прочим, висишь на карнизе, держась одной рукой. Ох, сколько же раз эта кружка обливала меня кипятком!
– Умение прятаться и маскироваться, – одна из главных способностей, которая может сохранить тебе жизнь, – говорил Сруб, и ему вторил Бо.
Поэтому я прятался и маскировался везде, где они только могли придумать. Снайперская и диверсионная подготовка были любимым делом обоих учителей, а со временем, по мере понимания и отработки навыков, и моим. Стрелять я не просто полюбил – я был готов стрелять каждый день столько, сколько хватит патронов и из всего, что было в распоряжении.
Учитель Сруб даже кряхтел от удовольствия, когда я отрабатывал практику с пистолетом и автоматом в специально оборудованном для этого дальнем подземном зале. Со снайперской подготовкой тоже все было бы хорошо, но уж больно мала была дистанция в тире-пещере: всего 420 метров и идеальные условия по углам превышения,