в этом есть замысел. И судя по всему, вы хотите знать, что вообще происходит.
– Мгм. – мыкнул я, кивнув. И улыбнулся. – Пусть будет так. А конкретный смысл придет сам собой.
– Вообще-то… – академик поправил очки на носу, снова двинул рыцаря на столе. – Мы стали жить при удивительных условиях. Когда ни материализм, ни идеализм уже не способен в полной мере переварить то, что происходит в планетарном масштабе. Взять хотя бы вас, к примеру.
– Неудачный пример. – с серьезным лицом проговорил я. – Возьмите иной.
– Иной? В этом и есть весь смысл происходящего, что он именно «иной»! – плеснул руками старик, усмехнувшись и закашлявшись. – В этом нет чего-то привычного, земного. И я бы рад все это исследовать, но я боюсь, что мои источники… Если их конечно можно так назвать… являются не самыми подробными и научными. Я – советский академик – вынужден заниматься эзотерикой! Это уже звучит как бред, не правда ли? Но в нынешнем мире, все перевернулось…
Он досадливо выдохнул и шумно пододвинул по столу поближе к себе ровно сложенные книги. Они как будто даже не дрогнули в своей стопе. И я обратил на это внимание только тогда, когда чтиво, единым столбом, замерло после движения. Сразу на ум пришло то, что они скреплены, но нет – старик взял одну и наспех раскрыл. Это был большущий труд, в шесть сотен страниц, о «Мировом положении и послевоенном развитии стран Варшавского Договора». Это была только первая книга, о Восточной Германии. С громадным золоченым, сочным немецким гербом на синей обложке. Наскоро пролистнув пару страниц, не глядя, Паратовский раскрыл ее на середине. Положил корешком вверх, сложил руки на столе.
– Вы представляете себе… – загадочно, и очевидно очень издалека начал он. – …насколько велика мощь мегатонной ядерной боеголовки? Вы представляете себе бомбу «Толстяк»? Громадную бочкообразную имплозивную конструкцию, сброшенную на Нагасаки? Это было необычайным оружием, впервые показавшим миру, что такое мощь атомного деления на живых людях.
– Да, представляю. Я видел ее взрыв.
– Значит знаете, что в ней было чуть больше двадцати килотонн. – поднял брови тот, сыграв скулами на сухом покрасневшем лице. – А мы ведем речь о мегатоннах. О том, что в тысячи раз больше! Вы представляете себе, насколько колоссальная энергия оказалась запрятана под оболочку ракетных боеголовок?! И сколько таких боеголовок оказалось по шахтам? Никто ведь толком не знает, никто ведь толком уже не сосчитает. – он мотал головой, все разгоняясь и разгоняясь в своей речи. – Человечество изобрело себе щит от врагов, но огрело им себя по голове и потеряло сознание. И знаете, что бывает, когда сознание теряет видимый мир и оказывается отправлено в неизвестную даль необычайным по силе воздействием? Его место занимают грезы.
– Вы хотите сказать…
– Да! Именно это и хочу! – снова приподнялся он. – Это ведь так легко! Чудовищная единовременная энергия разрушила не только человечество и практически всю его инфраструктуру, пощадив разве что пигмеев на островах, но еще и ударило планетарное «сознание»