другим.
Впрочем, во вторник… да, кажется, это было во вторник. Хотя, собственно, что произошло?
Утром позвонила Эля, предложила встретиться в четверг, добавив традиционное «я тебе тако-ое расскажу!..». «Тако-ое» у Эли обычно означало нового щедрого приятеля или какой-нибудь роскошный подарок прежнего. Даше не хотелось оставаться одной, и она подумала, что даже Эльвира с её пустой болтовнёй – всё равно лучше, чем ничего. Она согласилась.
В обеденный перерыв Даша пошла выпить кофе с пирожным в бистро неподалёку от офиса. Заняв столик у окна, она задумчиво разглядывала грязные сугробы на обочине дороги, маленькими глотками отхлёбывая горячий напиток из чашечки.
– Привет…
Вздрогнув от неожиданности, она подняла глаза. Перед ней стоял тот самый назойливый воздыхатель, который вот уже месяц мучил её телефонными звонками. Его звали Андрей.
– Даш, мне… надо поговорить с тобой, – начал он, слегка заикаясь под её холодным взглядом. – Можно присесть?
Даша равнодушно повела плечами.
– Нам всё-таки необходимо поговорить, – повторил Андрей, усевшись напротив.
– О чём? – Даша вновь с тоской взглянула на грязный снег за окном.
Она действительно не знала, что сказать ему. Сказать, что он скучен, сер, бездарен? Он ведь всё равно не поверит, да ещё и обидится. А она не хотела никому причинять боль, понимая, впрочем, что иногда это просто неизбежно, и, быть может, иной раз надо и жёстче поступать; она устала видеть вокруг себя страдания и страдать сама.
Даша вдруг почувствовала безумное желание бежать, всё равно куда, оказаться где-нибудь далеко отсюда, там, где в прозрачном небе – лишь улыбающееся солнце и птицы. Разве это так много? Разве же она не заслужила этого?
– Даша!..
Она и не заметила, как, размечтавшись, закрыла глаза.
– Ты меня слушаешь? – В голосе Андрея звучала обида.
– Да-да, конечно, – растерялась она.
– Так скажи же что-нибудь… – Андрей умоляюще посмотрел на неё.
Где-то в глубине души ей было его жалко.
– Что? – Даша равнодушно смотрела через его левое плечо.
– Ну… – замялся Андрей.
Даша до боли закусила губу, почувствовав вдруг невыносимое отвращение. Вскочив со стула, она, не обращая внимания на удивлённые взгляды, выбежала из бистро и бросилась вперёд по обледенелому тротуару. Она не знала, куда бежит, не думала об этом. И хлопья снега, летевшие навстречу, ослепляли её, растворяясь в горьких слезах.
Четверг тянулся так же медленно, как среда, и, когда, наконец, часы показали половину седьмого, Даша поспешно собралась и оставила офис.
Несмотря на то, что Эля со своей болтовней давно уже не вызывала у неё интереса, Даша радовалась тому, что, по крайней мере, большую часть вечера проведёт не одна.
И, шагая по залитым холодным светом фонарей улицам, Даша время от времени зажмуривалась и ловила языком