Мясо или, там, ветчину с душком, творог кислый, сыр плесневелый она бы почуяла. Но вот сколько того мяса кладут по широкой торговой совести да сколько в нём костей, определить не могла.
Так что пошли втроём. С одной стороны толкался лохматый Фиделио, с другой, опираясь на Арлеттино тощее плечо, ковылял ночной брат. В любую минуту его мог кто-нибудь опознать. Бенедикт сказал, что персоны висят по всему городу. Но тому было вроде на всё плевать. Ночные братья, они такие, ничего не боятся.
Польза от него, конечно, была. Торговаться с таким, здоровым и наглым, совсем не то что со слепой девчонкой.
– Эй, тётка, ты чего кладёшь! Такую редиску сама грызи, если зубы целы. Она у тебя что, с прошлого года в земле зимовала? Ты вот этот пучок давай. Вот. Совсем другое дело. Маленькие, крепенькие, посмотреть приятно.
М-да. На нюх такое не определишь.
– Как это мясо не по карману? Это смотря где и сколько брать. А ну, пошли в мясной ряд.
Пришлось идти. А там новое веселье.
– Не, синих птиц я не ем. И вообще, это кура или кошка? Что-то шерсть у неё.
– Заткнись, охальник! Не для того я птицу щипала, что бы ты…
– Понял-понял. Не кошка. Крыска. Жирная какая! В амбаре ловили?
– Которую тебе? Вот эту? На, подавись. Себе в убыток отдаю.
– Р-р-р! – вступил в беседу Фиделио, радостно принюхивавшийся к редкой птице курице.
– Глянь, Хвиделия!
Арлетта вздрогнула. Голоса повстречавшихся на берегу ватажников до сих пор были ей памятны.
– Эй, скоморох, как тебя тут в городе встречают-привечают?
– Не жалуюсь.
– Ну, гляжу, на еду заработал. Эт правильна. А то тощий – смотреть страшно.
– Хм. И девку где-то раздобыл.
– Откуда такая? Раньше я её что-то не видал.
– Из наших, – коротко бросил ночной брат и тайком подтолкнул Арлетту, чтоб шла дальше, – прощенья просим, добрые господа. Вы, я смотрю, уже и сыты, и пьяны, а у меня в брюхе свистит.
Арлетта благоразумно послушалась, пошла и вдруг споткнулась.
– Как это он меня не видал? У меня на голоса память цепкая. Тогда на берегу этот больше всех разорялся.
– Пьяный был, – разумно разъяснил ночной брат, – в таком виде что девица, что пень придорожный – всё едино.
– Ага, – согласилась Арлетта. Какая-то странность в этом была. Вроде бы не такие уж они были пьяные, чтоб девицу в упор не заметить. На ногах стояли. Да, впрочем, какая разница. Хорошо, что сейчас ночной брат за ней потащился. А то и пристать могли.
– Пошли, пошли, – не дал ей задумываться ночной брат, надавив на плечо и разворачивая в нужную сторону. Ещё и коленом сзади подправил, благо сломанная нога удобно согнута.
– Куда ещё? – воспротивилась Арлетта. – Более ничего не надо.
– Ну как же. А сладкое? Пастилы хочешь?
– Нет, – стиснув зубы, отвернулась Арлетта.
– Не хочешь? А крендель на палочке?
– Нет.
Какое там сладкое. Каждый лишний грошик уходил в копилочку, приближал время, когда у них, наконец, будет дом.
– Ну