Юрий Слащинин

Во веке веков


Скачать книгу

была раздета, обыскана, отведена в камеру холодную, с каменным полом, мокрым и грязным. В камеру пришел помощник пристава Жданов и казачий офицер Аврамов. Они допрашивали и были виртуозны в своих пытках. Они велели раздеть меня донага и били нагайками. «Ну, барышня (ругань), скажи зажигательную речь!». Один глаз ничего не видел, правая часть лица была страшно разбита. Они нажимали на неё и спрашивали: «Больно, дорогая? Ну, скажи, кто твои товарищи!». Я назвала лишь себя, сказала, что я социалист-революционерка и показания дам следственным властям; то, что я тамбовка, могут засвидетельствовать прокурор Каменев и жандармы. Это вызвало бурю негодования. Они давили мои ноги своими сапожищами и приказывали: «Кричи! Ну что ж это за девчонка – ни разу не крикнула! Нет, ты закричишь, мы насладимся твоими мучениями, мы на ночь отдадим казакам. Впрочем, – сказал Аврамов, – сначала мы, а потом казаки…»

      Надя все-таки ушла. Вошла ещё раз в речку и, зачерпнув с коромысла вёдрами воду, пошла огородами к своему дому.

      Свернув и спрятав газету, Сашка устремил взгляд на сад, густо разросшийся на крутояре, где ждала его тонкая, изящная девушка с длинной косой и, наверное, с таким же отчаянным характером. Вспомнилось как вчера, устав от поцелуев, она теребила его чуб и шептала:

      – И ты станешь моим мужем… Подумать только, мой!.. Муж!.. Странно как-то… А если бы тогда не подошёл, не сел рядом, то стал бы …чужим… мужем…

      «И хватит! – прикрикнул на себя Сашка.

      Вполне степенно он прошёл за бани. Разбежался… Взлетел на кромку обрыва, ухватился за ветку – дерево сердито прошумело листвой. А когда встал в рост, натолкнулся на испуганный и растерянный взгляд Ольги Сергеевны.

      На том месте, где на скамеечке целовались они с Иринкой до утреннего светания, стоял стол, заваленный городскими сладостями, и Ольга Сергеевна с дочерью пили чай. Видимо, это было их любимое место, открывавшее вид на огороды, луга за Сакмарой и хлебные поля, протянувшиеся до пойменного бора.

      – Саша?! – поразилась Ольга Сергеевна.

      – Здравствуйте, Ольга Сергеевна! – откозырял он.

      Иринка прыснула и тут же закашлялась, сделав вид, что поперхнулась чаем; черные глаза её метали лукавые взгляды на растерявшуюся мать и обескураженного жениха.

      – Как же вы? Там обрыв… – Ольга Сергеевна отказывалась верить, что можно подняться в их сад по почти отвесной стене крутояра.

      Уверенная в его недоступности, она позволяла Ирине… Боже мой, пронзила её пугающая мысль, напомнив, как однажды утром обнаружила пустую и даже непримятую постель дочери и поверила её смущенным объяснениям, что ей не спалось и она просидела всю ночь в саду. Уж не с ним ли, – вцепилась она взглядом в старшего внука Гаврилы Матвеевича… Неужели?.. Да как же?.. Она ведь дружит с Костиком!. Нет, я с ума сойду, – обомлела Ольга Сергеевна, вдруг сразу поняв по спокойствию веселившейся дочери и лейтенанта, по их понимающим взглядам,