Не шуми.
– Да как же?
– А вот так же! Ольга Сергеевна тебе разве ничего не сказала?
– Не-ет. Да что-ж она? Дело-то такое… Как же, а?..
Галина Петровна почувствовала, что совсем запуталась и ничего не может понять. Иринка ведь с Костиком… А Сашка с Надей должен быть…
– А может, тоже не знает ничего?
– Как не знает? Мать-то?..
– Так ведь воспротивится. Вот и сговорились они уходом, – подмигнул хитро Гаврила Матвеевич и подтолкнул невестку к двери. – Потом потолкуем. Ты спроворь мне всё поскорей.
Галина Петровна послушно пошла из избы.
Много помнится, да не воротится…
Раздвинув занавеску, Гаврила Матвеевич прошёл к зеркалу, поскрипывая сапогами. В галифе и синей рубахе, чем-то напоминавшей его командирскую гимнастерку с тех времен, когда по левый бок висела у него казацкая шашка, а в правый приятно похлопывал маузер в лакированной кобуре, дед как бы вернулся в двадцатые годы. И шаг стал по-былому быстрый, и взгляд – цепким: глянул в зеркало и прожёг, просверлил мужика с короткой бородой и подрезанными усами.
Разглядывал придирчиво и беспощадно: ну-ка, каков стал? Ещё гладок лицом, так это от сумерка в избе, а на хорошем свету морщин, как на старой мазанке; кучерявый чуб повылез, оголил широкого поката лоб; брови тоже как две приклеенные кудельки, а под ними в задорном голубом сиянье дробинки зрачков: зыркают туда-сюда. Может, и наш петух не протух. Не дадимся «рябому». Побалуем. Хоть день, но мой!
Подмигнул себе, отошёл от зеркала и посмотрел в окно: как там мужики? Они курили пока. Тимофей затягивался не торопясь, с раздумьем. А Зацепин садил, как перед броском в атаку, и этот бросок надо было предупредить. Медовуха нужна!
– Скорей! – крикнул он, услышав шаги невестки. Метнулся к столу, скинул с него на кровать книжки и вытащил на середку избы.
Галина Петровна поставила на стол два запотевших графина медовухи, принялась искать стаканы, и взгляд её прилип к свёкру.
– Про Сашку-то мне… Чего маешь?.. Как быть-то, говори.
– Какой женила?..
– Энтот, – показала она графин, в который вылила бутылку водки.
– Лошадей приведи. И тарантас. Пусть у Федоры стоят до часу… Водки не жалей.
– Да я…
– Знаю, не жадна.
– Не про то я.. Не по-людски получается.
– Ну, скажи им, скажи. Сто лет смеяться будут, как Валдаев от ворот повернули. Ольга Сергеевна ни в жизнь не согласится, факт. И Зацепины главная заковыка.
– Сами не отдали тогда…
– Закуски нам подбрось, легкой, – оглядел Гаврила Матвеевич собранный стол и направился в сенцы. Галина Петровна не отставала от него, шла по пятам.
– А в чём заковыка-то?
– Должники мы перед ним. Девятнадцатый помнишь? – задержал на ней вопрошающий взгляд Гаврила Матвеевич и кивнул: так-то, мол.
– В революцию всё так