распахнуть окно, дабы свежий ветерок хоть как-то остудил закипевшую голову. Так волноваться ему ещё не доводилось, и это здорово напугало тайного советника. Чудовищным усилием воли вогнав себя в прежнюю невозмутимость, он вернулся за стол и, сложив руки в замок, уставился на дверь, готовясь принять бой с самым любимым человеком и оттого – самым опасным.
Анна вошла и остановилась, глядя на канцлера сквозь вуаль.
– Будраш… – начала она, но спохватилась и поправила себя: – Господин канцлер… Я хочу просить вас… за Даниила… моего Даню…
«Даже в такую минуту она восхитительна», – думал канцлер, заворожё́нно разглядывая девушку.
– Я уверена, мой муж ни в чём не виноват, – продолжала фрейлина. – Это чудовищное недоразумение!
– Я так и понял, – подхватил советник по возможности сухо. – Но факты есть факты. Против них не попрёшь.
Анна выдержала долгую и мучительную для обоих паузу. Оба понимали, диалог будет не простым, оба знали, победителей в этой дуэли не будет. И тогда фрейлина королевы решительно подняла вуаль, насквозь прошив канцлера вымученным взглядом, и перешла на «ты»:
– Ты всегда говорил, выход можно найти из любой ситуации.
Где-то глубоко внутри Будраш усмехнулся. Он вдруг понял, что выиграл. Вот так быстро и просто, взял и выиграл. Только сам выигрыш почему-то утратил желаемую прелесть. Осознание пришло внезапно: то, за что он дрался столько времени, в сущности, ничего не стоит! От образовавшейся брезгливости к себе тайный советник заговорил холодно и зло:
– Я говорил, выход всегда есть, нужно только решить, стоит им воспользоваться или нет…
– Год назад я могла выйти… за тебя замуж… – перебила Анна.
– Но вышла за Даньку! – отрезал маленький завистливый человек, и губы его завибрировали мелкой нервной дрожью.
Да, он наконец-то мог вытравить из себя всё, что накопилось за месяцы, полные самоедства и выжигающей ревности. Но – увы! – это вызывало лишь ещё больший прилив ненависти к себе самому и ко всему миру, в частности, причём ненависти яростной, звериной.
– Каждый кроит свою историю сам. Если б король не сделал его премьер-министром, ты бы не вышла за него замуж. Может быть, вышла за меня, но продолжала бы бегать к нему на свидания и ВРАЛА БЫ МНЕ ПРО БОЛЬШУЮ ЛЮБОВЬ!
Кулак канцлера с такой тяжестью врезался в стол, готовый разнести его в щепки, что Анна вздрогнула и даже сжалась от страха, а тонкие пальцы побелели, стиснутые в дрожащий замочек. Однако, заскрежетав зубами, советник всё-таки взял себя в руки и отошёл к окну. Высказанное несколько облегчило тяжесть, лежащую на сердце, но совершенно не освободило мятущуюся душу.
«Ты всё ещё любишь меня, Будраш?» – услышал он тихий голос со странным, не свойственным для девушки надломом и обернулся.
Анна медленно развязывала завязки на груди…
С раннего утра на дворцовой площади стучали топоры. По приказу тайного советника, плотники спешно сооружали