от уже вторую неделю, совсем захватила его. И Молчун решился: он перейдет Лес. Он пройдет его весь и вернется домой с ответами на вопросы, которые мучают всю его деревню уже столько лет.
И сразу стало легко, так легко, будто он уже сделал это. Его не пугали страшные истории, легенды, Лис решил, что самое лучше – это никому не говорить о своем уходе.
Вот идет Молчун по туманной траве, она нежно скользит по ногам. Брюки его подвернуты, чтобы не запачкать в тумане. За плечами небольшой рюкзак. Лис собирался быстро. Не смотря на то, что начал обдумывать свой поход давно, вещи в путь собрал накануне.
В его рюкзачке лежат: прочная крапивная веревка (стоит ли писать что она прочная? разве есть в Разнотравье что-то прочнее крапивной веревки?), маленькая книга с рисовыми страницами, чтобы сушить между ними особенные цветы и крылья бабочек, также Лис подумывал вести путевые заметки, поэтому взял несколько угольных карандашей, банка полная ягод Вороньего дерева, анисовый хлеб, грушевое прошлогоднее вино, красная рубашка, мешочек с злотишной пыльцой. Всякое может произойти, а злотишная пыльца и быстро избавляет от насморка, и хорошо останавливает кровь.
На толстом черном поясе были закреплены резные деревянные ножны, с аулитовым кортиком внутри. Компас не взял, потому что так и не нашел. (Компас – подарок дедушки, Лис закапал около дома во время набегов вальдов. Когда набеги прекратились, то Молчун просто не смог отыскать то место. Так земля и хранит Компас в себе) но вместо ориентира Лис положил ветку молодого вороньего дерева. Он слышал, что в старые времена его предки из Заречья использовали такие ветки задолго до появления компасов. Если такую ветку воткнуть в землю, то через полчаса со стороны юга она покроется пунцовыми цветами.
Молчуну Лису очень хотелось взять с собой краски. Он несколько раз их клал в рюкзак, столько же раз выкладывал. Когда у тебя с собой краски, то ты только и ищешь вид, который зарисуешь, и потому многое уходит от глаз. Лис хотел чувствовать все вокруг, каждый цветок, каждое дерево увидеть. И он окончательно решил краски выложить.
Солнце поднималось. Важное, розоватое. Молчун остановился и закрыл глаза. Тихий стрекот насекомых, шелест деревьев, шуршание крыльев – мир просыпался. Лис бодро двинулся в сторону леса, постукивая по тропинке корявой палкой. День начинался, и был непохож на все другие дни.
Лес виднелся вдали черной густой махиной. Он завораживал, пугал, притягивал, никого не оставлял равнодушным. До него было идти долго, Лис планировал добраться к вечеру, переночевать и войти в Лес на следующий день утром. Когда знаешь что нечто важное предстоит завтра, то дышится легче и сам себе кажешься смельчаком. И Молчун Лис улыбался, смело шел вперед. По его расчетам тропинка скоро должна закончиться, и идти станет сложнее, ну а сейчас об этом можно не думать. Где-то у самых корней трав еще шевелились таящие туманы, солнце слепило и согревало, ротаны летали высоко, что предсказывало хорошую погоду. Деревня просыпалась и начинала свои привычные дела, и еще никто не догадывался, что Молчун Лис решил отправиться Лес.
*
Нагретая солнцем теплая тропинка осталась позади, началось сплошное поле. Спутанные травы, бурьян, понемногу вытесняли привычные растения Разнотравья. Стало будто немного холоднее. Лис остановился, сбросил на землю рюкзак. Вокруг не было даже кочки чтобы присесть, только колючая спутанная трава. Примяв ее ногами, Молчун сел спиной к оборвавшейся тропинке, и стал вглядываться в Лес. Казалось, тот немного шевелится, будто надвигается, приглядывается к Лису.
Молчун вынул анисовый хлеб, но передумал, и бережно завернув в ткань, убрал обратно. «Лучше я поберегу на потом, сейчас мне хватит ягод». Лис съел горсть ягод из банки, и лег на траву.
Солнце было как раз над ним, было сложно открыть глаза.
Вдруг большая тень нашла на лицо. Невиданно огромный ротан плавно приземлился у самого уха Лиса, и терпеливо ждал, когда с ним заговорят. Ротаны на родине Молчуна жили уже много веков, все уже и забыли, что когда-то давно они прилетели с Горы. Этот ротан был таким крупным, что Лису стало немного боязно, этот точно не из его деревни. Молчун приподнялся на локтях, ротан чуть опустил голову. И Лис увидел, что сзади, на шее у него среди жестких чешуйчатых перьев спрятано письмо. Лис слышал, что когда-то давно ротаны были почтовыми комиссарами, но после Большого Вальдского Засилья с них сняли эту должность, дали им свободу от почтового дела, из-за того, что некоторые ротаны предали и воевали на стороне вальдов. Дрожащими руками Лис, переполненный восторга, аккуратно вытащил письмо. Ротан вскинул голову и приоткрыл клюв. Молчун поспешно отломил кусок анисового хлеба и положил в кожаную сумочку, висящую на груди у ротана.
– Извините, это анис грубого помола, у меня только такой хлеб… – Лис беспокойно суетился.
– Ра! – раздался сиплый крик, откуда-то из перьев. Ротан расправил большие сине-черные крылья, попятился назад и взлетел.
Лис долго смотрел на изящный темный силуэт, парящий в вечернем небе. Как сильно уже стемнело, думал Молчун. Он аккуратно поглаживал в руке небольшой плотный конверт. Его распирало любопытство, но Лис хорошо знал, что