стало понятно, что вокруг – небольшая больничная палата, и сама капитан находится в медкапсуле.
"Я пережила этого засранца, надо же", – отстранено подумала Айна, поворачивая голову вправо, на источник стрёкота.
Изображение, как на неисправном кристаллическом экране, плавно плыло в сторону, подрагивая и искажаясь по краям.
Чакк снова яростно о чём-то спорил. Краем сознания капитан отметила, что чаще видит механика за этим занятием, чем за каким-то другим. Его оппонент стоял, видимо, где-то возле её макушки, но шея поворачивалась медленно и с трудом. Арахнид заметил прояснившийся колпак капсулы и замолк так резко, что о наличии слуха стал напоминать только невозмутимый гул какой-то из капсульных систем.
– Капитан! – его вопль оказался не менее внезапным, и Айна больно дёрнулась в фиксаторах.
К мерному обволакивающему гулу прибавился противный писк на всех возможных тональностях, вдребезги разбивший всю уютность, навеянную первоначальным медитативным гудением.
Чакк всплеснул усами вместе с руками и метнулся куда-то вправо к переливающимся индикаторам неизвестных и не очень хорошо различимых сквозь изогнутое органическое стекло капсулы приборов. В поле зрения появилась сначала шляпа, потом руки в перчатках. В этот раз Айна успела заметить мгновение напряжения на вечно усмехающемся лице Алекса.
– Я же говорил, будешь так орать – она помрёт самой глупой смертью – с перепугу, от инфаркта, – проворчал навигатор, вглядываясь в приборы со своего места. – вон он, кажется, уже начинается.
Чакк присовокупил к своим лихорадочным движениям несколько цветистых ругательств на русском языке.
Конец этому безобразию положили двое врачей, появившись на пороге и пообещав выдворить всех к фаласовой бабушке, если кто-нибудь хоть раз ещё прикоснётся к медицинскому оборудованию без разрешения. Они споро успокоили разбушевавшиеся индикаторы и только после этого подошли к пациентке.
Склоняясь над ней, каждый поочередно слегка морщился и потирал висок, прежде чем начать свои обычные процедуры с проверкой зрачкового рефлекса, пульса и ещё каких-то реакций. Прозрачный колпак сдвинулся в сторону, завернувшись под днище капсулы, и стало видно гораздо лучше.
После почти стерильного воздуха внутри обычный казался приправленным экзотическими специями. Врач пристально посмотрел в вирт-окно на своём хромированом браслете и осторожно вытащил подключичный катетер.
– Госпожа Хада, вы меня слышите?
– Лучше… Лучше, и чем хотела бы.
Голос звучал хрипло. Каждый исходящий из него звук обжигал горло, как мелкий гравий.
– Сколько человек сейчас с вами разговаривает?
– Только вы. Один, – добавила она, сообразив, что врач ждёт конкретного протокольного ответа.
– К какому виду я отношусь?
– Человек.
– Хорошо. А вон тот? – он указал на Чакка, и тот немедленно оказался рядом.
– Арахнид.
– Какого