ушёл, девушка принялась расспрашивать Эйглера, что это за обследование, но он отвечал пустыми, ничего не значащими словами. Лишь повторял, что это необходимо и что всё будет хорошо.
К счастью или худу, Оксана знала Игоря не первый день. Когда они обменялись телами и не было никакой твёрдой уверенности, что получится вернуть их обратно, Игорь был гораздо спокойнее. Но сейчас его молчание пугало. Оно было красноречивее многих слов. Оксана понимала, что сейчас очень многое зависит от неё. Возможно, она что-то видела, что-то очень важное, но не может вспомнить. И эту информацию хотят извлечь из её памяти. Или восстановить. Звучит абсурдно, но сейчас она готова поверить во что угодно.
* * *
При виде входящих в дом мнемотехников где-то под рёбрами у Эйглера поселился страх. Путь длиной в вечность прошёл в траурном молчании. Оксане было очень страшно, казалось, что её ведут на казнь. Хотелось убежать и спрятаться где-нибудь, чтобы её не нашли. «Это глупо, – внушала она себе. – От того, что смогут выяснить, возможно, зависит судьба всей планеты. Нельзя сейчас впадать в истерику. Игорю явно тяжелей, чем мне, и добавлять ему страданий своим страхом будет эгоизмом».
Комната, в которую они пришли, напоминала операционную. Не хватало только стола с хирургическими инструментами. Эйглер помог девушке лечь на кушетку и был рядом, пока на её голову надевали какие-то ремни и присоединяли провода. Страх бултыхался внутри него холодной медузой. Оксана чувствовала состояние любимого. Впервые на её памяти он боялся. Её храбрый Игорь, столько раз защищавший и спасавший, поддерживающий, готовый на всё, чтобы спасти, сейчас был бессилен помочь.
Наушник и ретранслятор сняли, чтобы не мешали, и Оксана не понимала ни слова из того, что говорили вокруг. И на фоне чужой речи – мерный писк аппаратуры.
Перед тем, как начать процедуру, мнемист выставил Эйглера из комнаты со словами: «От твоих эмоций аппаратуру клинит. Понадобишься, позовём».
Эйглер оказался в коридоре наедине с медузой. Скользкие щупальца обвили сердце, дотянулись до позвоночника, сжали горло, мешая дышать. Чтобы окончательно не сдаться страху, он стал ходить, фиксируя внимание на окружающей обстановке. Пять дверей с одной стороны, три – с другой. Двестишагов от одного конца коридора до другого. Две с половиной минуты. Разворот и опять: три двери с одной стороны, пять с другой. Двестишагов. Две с половиной минуты. Примерно в середине пути – та дверь, за которую ему нельзя. Там двое операторов равнодушно копаются в памяти Оксаны.
* * *
Сначала ничего не происходило. Потом Оксане жестом показали, что надо закрыть глаза. Она подчинилась. Долго вглядывалась в темноту. В какой-то момент осознала, что не может пошевелиться. Наверное, это состояние сонного паралича. А потом она начала видеть картинку.
Часть 11. Вспомнить всё
«Темнота резко взрывается ярким светом и металлическим лязгом. Резкий звук заставляет вздрогнуть. Цепи звякают на руках. Зрение фокусируется с трудом, высокая фигура в чёрном входит в помещение.