тебя, ты отнесись серьезно, прими любую помощь, что тебе предложат. А Аленке не обещай ничего. Ты можешь не вернуться из этого похода.
Он вздохнула очень глубоко и стала буквально таять, растворяться в воздухе.
– Мама, стой! Мамаааааа! Подожди, я еще не хочу с тобой прощаться! Ну стой же!.
Леший кричал и хватал руками воздух, пытаясь задержать силуэт еще хоть на мгновенье. Мама только тоскливо смотрела на него и, казалось, даже плакала.
– Прощай, мой Федюшка. Я буду наблюдать за тобой. Просто знай, что я рядом. Чувствуй, что я стою за твоей спиной.
И она растворилась совсем.
Леший закричал от отчаяния в небо и тут же обнаружил себя сидящим в кровати в той самой комнате общинного дома, где и ложился спать с вечера. В дверях стоял дежурный и таращился на него с недоумением.
– Ты погоди, парень, я уже послал за фельдшером. Уж больно истошно ты орал, аж страшно сделалось.
Федор вытер влагу с лица, то ли пот, то ли слезы, отвернулся спиной к двери и сжал изо всех сил одеяло в зубах, чтобы не закричать от отчаяния. До утра оставалось еще несколько часов, но он понимал, что больше точно не заснет, поэтому просто уставился в стену и стал ждать, ощущая полное опустошение в сердце и мыслях, будто задули последнюю свечу, которая все это время поддерживала своим светом и теплом. Что-то в нем этой ночью сломалось навсегда.
Глава 28
Утро не принесло облегчения добытчику. Фельдшер после ночного осмотра приказал Федору больше выходить на воздух и распорядился давать порции побольше. Все, чего ждал Леший – прихода Алены. После обеда она должна была навестить его и сказать что с обрядом. Он хотел поскорее уйти из поселения, ему сделалось в нем тесно, не хотелось ничего, только бы поскорее все стало также понятно и привычно как раньше.
Алена все не шла. Время тянулось как смола. А он, как несчастная муха, все глубже увязал в ней. Как бывает странно жизнь разворачивается. Вот совсем недавно он уходил из лагеря на выполнение рутинной задачи, а теперь сидит, и не знает куда деть себя от переполняющих эмоций. Леший, казалось, уже и сам себя не узнавал. Он совсем уже не тот мальчишка, покидающий недавно лагерь. Он уже и сам не понимал кто он и, тем более, что ему делать. И вот он ждал Алену надеясь, что именно она прольет свет на все происходящее, наставит, скажет что делать дальше, спасет его.
Дверь скрипнула и в проеме наконец появилась она.
– Алена. Ну наконец. Я извелся весь. Нет сил терпеть. Когда обряд, мама твоя что-то решила?
– Чшш. Ты что разорался. Услышит кто и не будет никакого тебе обряда.
Федя виновато посмотрел на девушку. Лицо ее смягчилось и она заговорила почти шепотом:
– Сегодня, как пробьют ко сну, одевайся и приходи до нашего дома. Иди сразу к бане, мама будет там ждать тебя, я ей буду помогать, она пообещала. Раз уж мне все равно продолжать ее дело. Не бери с собой ничего. Оденься легко и постарайся, чтоб тебя никто не видел. Ну все, я пошла, мне еще на кухне дежурство сдавать. Не проспи только, Федь.
Дверь