говорил он. – Я в лепешку расшибусь, чтобы она ни в чем не нуждалась, и мне только нужно, чтобы я всегда мог найти в ней понимание и поддержку.
– Господи, да ты о семье, как о производственном плане рассуждаешь, – пошутила она.
– А я, между прочим, уверен, – не принял он шутливого тона, – что жену, как работу, выбирают один раз в жизни. И сейчас, по-моему, самое время как с работой, так и семьей определяться – тебе не кажется?
Вот здесь он попал в самую точку. Последние года полтора мать ей тоже без конца твердила, что учеба заканчивается – пора о замужестве подумать. Она же понятия не имела, о чем ей, собственно, думать. Она ни разу в жизни не влюблялась, никогда ни с кем не встречалась. Ей никогда не хотелось выделиться среди других девчонок, блеснуть, чтобы ею восхищались. В компании своих друзей она всегда играла роль фона, без которого не обходится ни одно яркое представление, но на который никто не обращает внимания. Но ей были так дороги неожиданно возникшие в ее жизни теплые, доверительные отношения с ними, что ей даже в голову не приходило променять их на сумасшедшую, страстную увлеченность кем-нибудь одним. Да и не могла она себе позволить забыть обо всем на свете и бросить на мать все дела по дому.
Ее друзья, кстати, тоже, похоже, удивлялись его внезапному интересу к ней. Не раз она ловила их недоуменные взгляды, когда он поджидал ее после занятий. Но сама она, сколько ни пыталась, не могла найти в их регулярных встречах ничего романтически-возвышенного – обычные дружеские разговоры, к которым она так привыкла.
Однажды, прощаясь с ней у подъезда, он вдруг сказал: – Может, хоть на чашку чая пригласишь?
– Да я не знаю, – замялась она, – мне нужно ужин приготовить, мама скоро с работы придет.
– Я бы с удовольствием с ней познакомился, – широко улыбнулся он.
Она не нашлась, что возразить. В результате он остался на ужин, да и после него засиделся, беседуя большей частью с ее матерью.
Когда она вышла, чтобы проводить его, он вновь спросил: – Так выйдешь за меня замуж?
– Да не могу я так сразу, – промямлила она, расстроившись, что привычные, спокойные разговоры опять свернули в извилистое русло личных отношений. – Тут до защиты два месяца осталось, а у меня полработы всего написано… Мне подумать нужно…
– Ну, мысли работе не мешают, – пожал он плечами. – Но насчет подумать – это ты хорошо сказала. Я хочу, чтобы ты все, как следует, взвесила, потому что никаких разводов я в своей жизни не допущу.
– Хорошо, я подумаю. – Получив отсрочку, она вздохнула с облегчением.
– На раздумья у тебя есть месяц, – спокойно продолжил он. – Если за это время ни на что не решишься, значит, и говорить больше не о чем.
– Как месяц? – ахнула она. – Там же защита уже совсем на носу будет – когда же к свадьбе готовиться?
– Пусть тебя это не волнует. – У него дрогнули уголки губ. – Это будут мои заботы.
Через месяц она согласилась. Чему немало поспособствовала ее мать, которой он очень понравился.
– Серьезный