нахмурился. В больших карих глазах коня плескался панический страх.
– Не в желудях ведь дело, так?
Парень полностью преобразился. С лица пропало глуповатое выражение, взгляд серо-зелёных глаз обрёл остроту и проницательность. Уверенными быстрыми движениями Брант ощупал сначала уши, потом копыта коня, и, издав довольный возглас, потянул что-то из его задней левой ноги. Конь всхрапнул, забился, пытаясь встать, но Брант прижал его свободной рукой за шею, не позволяя двигаться.
– Потерпи, хороший, потерпи, сейчас всё кончится, – приговаривал парень, медленно вытягивая из-под кожи бедняги длинную тонкую металлическую нить. Нить была гибкой, серебристой и будто живой, извиваясь, как дождевой червяк в пальцах рыболова.
Последнюю часть Брант выдернул резко и быстро, и тут же ловко ухватил второй конец нити свободной рукой. Как змею за шею. Конь совершенно по-человечески выдохнул и обмяк.
– Тихо ты! – вполголоса рыкнул парень на рвущийся из рук зловредный предмет. – Не то обратно отправлю, мало не покажется.
Нить будто его услышала и затихла, испугавшись непонятной угрозы. Парень перехватил её в петлю одной рукой, а второй снял с пояса флягу и, отщёлкнув крышку, сунул нить внутрь.
– Вот и всё. Из серебра-то шибко не побегаешь, – серьёзное, сосредоточенное лицо парня вновь расслабилось, и он широко улыбнулся, закупоривая флягу и убирая её за пояс. – Всё, коняшка. Всё-всё-всё. А жёлуди – ерунда, сейчас живо тебя от них избавим.
Конь грузно шевельнулся и попытался перевернуться на живот, но Брант похлопал его по крупу:
– Не спеши, дружок. Сейчас мы с тобой подлечимся, а уж потом к реке пойдём.
Когда ученик мага вышел из конюшни, от него несло, как от навозной кучи. Так же, как от устало бредущего за ним спасённого коня. Но собравшиеся у выхода деревенские даже не поморщились. Мальчишки заплескались в огромном корыте, наполняя шайки чистой водой, и принялись отмывать лошадку от последствий их же недосмотра, а старейшина потащил Бранта в баню.
– На реку коня сведите, – напоследок приказал парень. – В проточной воде постоять.
Рассуждать о делах во время омовения было дурным делом. Да Брант, в целом, не сильно спешил. Поэтому заговорил со старейшиной только, когда они уже сидели за скромным столом у него в избе.
– А что, Юджин, – осушив большую кружку с квасом, начал парень. – Пришлых у вас тут давненько не появлялось?
– Как же нет, – окончательно успокоившийся и размякший после баньки старейшина развалился на деревянной лавке, как на королевском троне, и благодушно улыбался. – Позавчера вот только племянница к Семёновне приехала. С неделю назад горцы через деревню проходили. Даже гном один был. Хорошо за постой заплатили. Переночевали, да дальше оправились. Промысел у них в Зелёных горах. Самоцветы добывают.
Брант кивал, но помалкивал, налегая на булочки и пироги, составляющие основную часть угощений.
– А, вот ещё давеча торговец проходил. Девки наши у