человеку, ко всем людям в целом. Этот шар заполнял свободное пространство, перекрывая воздух, отключая голову и обволакивая животный инстинкт в простую, но такую понятную форму "Бей".
Она ещё сильнее стала сжимать кулаки, зубы, понимая, что от этого взрыва никому не будет хорошо.
"Да пошёл ты вместе со своей комнатой, своим компьютером и своей жизнью! Мне вообще от вас ничего не надо!"
"Господи! Когда же это закончится? Пожалуйста, хватит!"
"Я вполне способна сама себя обеспечить! А вот что вы будете делать без меня – уже вопрос!"
"Спокойнее. Спокойнее! Скоро все закончится!"
Но ничего не заканчивалось. Отец продолжал орать на неё, обвиняя во всех смертных грехах – в плохой учебе, увлечении рисованием. Но самым оскорбительным было то, что они, столько делая для неё, ничего не получали взамен.
Едва успев поймать паузу в его речах, опускающих лежавшую самооценку девушки все ниже, хотя казалось бы – куда еще, она тихо спросила:
– Чего тебе?
И тут же перед глазами поплыли многочисленные образы – здесь был и мощный компьютер с новейшей видеокартой, на которой игры будут просто летать, и новую машину, способную разогнаться до ста за две секунды. А ещё бы Ленку из бухгалтерии ненадолго пригнуть, уж больно она аппетитно крутит попкой возле него.
Но ярче всех остальных горело желание потратиться на апгрейд какого-то танка, который точно смог бы размочить этих шведов, будто им мало под Полтавой досталось! Но все деньги забрала Светка, чтоб ее, а ему это нужно прям вот сейчас.
– Я знаю, что ты получаешь каждую смену. Отдай мне деньги.
– Я не могу, это деньги на художку.
– На художку! – отец почти взвизгнул, – ты кем себя возомнила? Рембрандтом или Мане? Да твои каракули никому не сдались! Мне нужно пару тысяч.
– Это все мои деньги, у меня больше ничего нет.
– Ещё заработаешь! И вообще, раз пашешь, значит можешь платить за проживание! Хватит уже дармоедничать на нашем с матерью хребте! Где они лежат? Я сам возьму!
И он стал шарить по ящикам её стола, а затем и шкафа.
Саша сначала не смогла вымолвить ни слова, и стояла с открытым ртом, глядя на то, как отец перетряхивал все вещи, что она считала своими, к которым больше никто не должен был прикасаться, как выдергивает ящики, переворачивая вверх дном и высыпая содержимое на пол, а затем, не найдя нужного, топтал их и продолжал поиски.
Она плохо помнила, что произошло дальше. Все, что осталось в памяти – она словно в замедленной съёмке подходит к отцу, хватает его за руку, но в следующее мгновение она сидит у двери. Сильно болит голова, а точнее затылок. Отец стоит посреди разгромленной комнаты, победного сжимая в руках её карточку, что он нашел в ее рюкзаке, который осиротело лежал рядом с Сашей, вывернутый наизнанку, выпотрошенный, оскверненный.
Ничего не говоря, он переступил через неё и вышел, оставив после себя хаос как в её комнате, так и в её жизни.
Некоторое время она просидела не шевелясь, и даже не моргая. А затем медленно поднялась,