голых плечах, кокетливо выглядывающих из ярко-красного платья с белой оторочкой, взгляд Метлера задержался чуть дольше положенного.
– Накинь пелерину, не то застудишься. Зима на дворе.
Он произнес это отрывисто и как-то недовольно. И отвернулся. Ну и ладно. Через год разведусь с тобой, бука, да найду себе тут мужа получше.
Или не найду. Буду наслаждаться заслуженной свободой.
Завтрак проходил в роскошном сияющем зале. Весь он был отделан под серебро, а над столами порхали блестящие подносы на крылышках, наполненные тарелками с едой.
Блюда вполне обычные для утреннего приема пищи. Творожок, кажется даже с изюмом, что-то похожее на кашу. И, о благословение, яичница!
Еще были бутерброды,тарталетки, наполненные крохотными порциями с салатиками.Так же я разглядела маленькие мисочки с чем-то зеленым.
– Это что, гороховая каша? – не поняла я.
– Мятный эльшбуп, – невозмутимо ответил Рудольф. Он продолжал наслаждаться тем, что я ничего не знаю и по-дурацки себя чувствую.
– Очень по-взрослому, смеяться над моим неведением, – сердито сказала я.
– Я тебя обидел, милая? – он улыбнулся так сладко, что я поняла – опять издевается.
– Нет, – пожала я плечами, – чего еще ожидать от такой незрелой, помешанной на собственном благополучии личности? Давай сюда свой эльшбуп.
И я протянула руку к парящему подносу. Сильные пальцы перехватили мое запястье. Сжали так, что наверняка синяки останутся.
Улыбка стала еще шире, но зубы Рудольфа почти не разжимались, когда он то ли сказал, то ли прошипел:
– Осторожнее, моя милая. Если я внезапно овдовею, конечно, будет очень печально. Но положенный мне год я уже и так смогу себе выпросить. Так что не шути со мной.
– Дорогой, тебе не кажется, что мне черный подойдет лучше? Блондинкам он больше к лицу.
Я постаралась улыбнуться ему так же широко. Со стороны мы наверняка казались парочкой плохих актеров в шаблонном насквозь сериале.
– Или у вас принят другой цвет для траура?
– Нет, мы скорбим в черном цвете, – Рудольф ослабил хватку, а потом и вовсе отпустил мою руку.
– Давай не будем о плохом, душа моя, – прощебетала я.
Когда ты работаешь учителем, каждый день приходится усмирять непослушных детишек, которые постоянно проверяют тебя на прочность и прощупывают границы. Так что контактировать со сложными и малоуправляемыми людьми мне не впервой.
– У нас с тобой впереди год прекрасной жизни в благословенной Изодии, мой господин.
Последнее я постаралась выделить особо, чтоб ему тошно стало. Не люблю, когда мне угрожают. Уверена, брюнетик блефует. Не станут его тут утешать целый год, да еще в выделенном “люксовом” жилье. Дадут квартирку,хорошо если в центре. Но не семейный дом. А у нашего барона замашки герцогские.
Рудольф ничего не ответил, просто сел наконец-то завтракать.
Еда в Изодии оказалась вкусная, качественная. Чувствуется