может быть, станешь для него достаточно «взрослой»!
Иногда, впрочем, он приглашает их в кино – то одну, то другую, но видно, что он делает это для порядка, и ему с ними откровенно скучно. Но пусть хоть так – все равно это возможность побыть с ним рядом.
Странное дело: Таня и Людмила совсем не ревнуют друг к другу, наоборот, общая влюбленность сближает их еще больше.
***
Первое мая, День труда. Людмила с подругами из театра идет на всеобщий субботник. Они убирают дворы, стаскивают в кучи и жгут нападавшие за зиму ветки, собирают разный мусор. Чего только тут не попадается! Чей-то одинокий ботинок, битое стекло, разорванные шины, поломанные игрушки… Эта, казалось бы, малоприятная работа приносит удивительную радость – вместе они делают мир чище, освобождают дорогу весне!
Погода – просто сказка, из земли уже пробилась трава, распустилась мать-и-мачеха и небесно-голубые пролески – они даже ярче Юриных глаз, – а в палисадниках красуются примулы и подснежники. Птицы щебечут, празднуя приход весны, и Людмиле тоже хочется петь.
Потом они идут на демонстрацию. Люди поздравляют друг друга, смеются, все нарядные, у всех цветы. С праздником приходит удивительное чувство единения – Людмила готова обнять весь мир, она гордится своей страной и народом. Сейчас, посреди веселой толпы, в окружении друзей, она по-настоящему счастлива.
Вечером – в Дом культуры, отметить Первомай. Людмилу пригласила подруга: с ней, конечно, ее муж и еще пара каких-то друзей, Людмила впервые их видит. Они садятся за столик, парни достают армянский коньяк, драгоценную колбасу, сыр, шпроты, конфеты и другие нехитрые закуски.
– Ну что, выпьем за День солидарности трудящихся, товарищи! – это муж подруги. Он щедро разливает коньяк по рюмкам, Людмиле налил до краев. Ей еще не исполнилось восемнадцати, но она чувствует себя взрослой.
Она не спешит его останавливать. Ей ни разу не доводилось пробовать даже вина, что уж говорить о коньяке, и очень любопытно, что же это такое. Она делает большой глоток. В горло и ниже, прямо в желудок, проваливается огненный ком, на глаза наворачиваются слезы. Людмила тут же заедает конфеткой и огонь гаснет, превращается в приятное тепло, которое окутывает ее облачком с головы до ног. Тосты сыплются один за другим, Людмила тоже что-то говорит, странно спотыкаясь на самых простых словах, и от этого ей вдруг становится ужасно смешно. Приятель Зининого мужа – Володя? Или Вася? – подливает ей еще. И еще.
Мир вокруг какой-то неправильный, зыбкий и странный. Перед глазами все плывет, как после долгого катания на карусели, голоса отдаляются. Людмила чувствует, что падает со стула…
Дальше – провал, полная чернота, память будто начисто вытертая грифельная доска. Она приходит в себя от резкой боли в затекшей руке, во рту сухо, ресницы склеились намертво. Она лежит на чем-то очень твердом. На полу?..
С немалым трудом вытащив из-под себя руку, она шевелит ватными пальцами и чувствует, как их начинают колоть крошечные иголочки. Онемение постепенно проходит, она протирает