собой в стол, не в силах поднять глаз.
В общих чертах всё было просто. Два парня, две девушки… Учились в одном классе. Дружили, общались – два закадычных друга и две подружки. Потом выросли, стали встречаться – тоже как бы парами… Свадьба была у всех четверых в один день. Злые языки за спинами, конечно, шептались, мол, так жили бы уж вчетвером, что уж там. Но это на их совести. Ничего «такого» у них не было, нормальные, обычные две семьи. Дружили, Новый год вместе встречали, на моря вместе ездили с палатками, на майские – на шашлыки, как же без этого… А слухи все эти – просто деревенская зависть и ничего более. Жили они, по отдельности, две дружных и вполне счастливых семьи… Не ссорились, не ругались – бывает же такое, представляете!
До тех пор, пока в порту не лопнул этот чёртов трос и трубы не раскромсали обоих молодых людей на куски, которые ещё вчера лежали передо мной на носилках.
А я потом взял и сшил из них двоих одного человека. Ну точнее, не я… Хотя кому я вру. Ведь не оружие убивает людей, не машины их давят. Это всё делают люди… Поэтому конечно же я, кто ж ещё… Я вдруг ощутил совершенно неуместную эмоцию – мне стало страшно и стыдно за содеянное… как в детстве, когда уронил и разбил мамину вазу, после чего попытался скрыть содеянное, коряво склеив её рыжим тягучим клеем «Момент».
– …И поэтому мы вот все и думаем… – я вынырнул из своих мыслей и вернулся к Наталье, мысль которой раскручивалась всё дальше и дальше, – а каково Алке теперь будет? Нет, ну ладно Надьке… Ей, считай, повезло… её-то мужик как бы живой. Ну, мозг же… это… Ромкин будет, правильно? Память там… и всё такое? А с другой стороны, Алле ведь тоже непросто, ну тело-то… кхм… как бы… Виталька у неё какой красавчик был, высокий, спортсмен!.. Глуповат, правда, ну это ладно – Алла сама за пятерых мужиков подумать может, умная баба, хваткая, палец в рот не клади – откусит по локоть. Потому-то, наверное, Витальку и захомутала… А то девок за ним бегало, страсть! Я тогда, кстати, младше на два класса училась, так по нему даже половина наших девчонок сохла…
– Они уже приходили? – упавшим голосом спросил я её.
– Кто? Жёны-то? Ну да, с утра прям. Вы дома ещё были. Они ещё сегодня придут обязательно. Их в реанимацию, конечно, не пустили, рано ещё, но к вам они непременно придут. Ой, вам же с ними говорить придётся!.. Прости Господи, уму непостижимо… – вновь запричитала она, с сожалением глядя на меня, как на выброшенного на улицу кота. – Придётся же как-то… это… ну… объяснять, как вы…
– Спасибо, Наташ… – сказал я, останавливая её монолог. – Я уже узнал, что хотел. Возвращайся, пожалуйста, к работе.
Наталья Платоновна остановилась на полуслове.
– Ну ладно… – обиженно буркнула она. – Сами просили рассказать.
– Да, ты мне очень помогла. Спасибо, правда! – стараясь, насколько это возможно, смягчить ситуацию, сказал я и улыбнулся. Кажется, улыбка получилась довольно жалкой – Наташа так посмотрела на меня, что захотелось бросить всё и разрыдаться у неё на широком светло-зелёном плече.
Как