не помогла. Да, в голове зашумело, на краткий миг мысль притормозила свой бег… и опять сорвалась в галоп, мимоходом отметив лишь расплескавшийся во рту противный табачный привкус.
Отвратительная всё-таки привычка! И как это я раньше мог курить по полпачки в день?
Я невидящим взглядом тонул в кромешной тьме за окном и размышлял о том, что произошло. Я выполнил свою работу. Сделал то, что должен был. Я спас человека, в конце концов!
«А какого человека именно ты спас, а? – ехидно кольнул меня внутренний голос. – Того, что сверху, или того, что снизу? А?»
«Заткнись», – мысленно сказал я сам себе и сделал последнюю затяжку. Докурив, я выбросил бычок на улицу и рухнул в кресло.
В дверь постучали – робко, осторожно.
– Да? – чуть ли не из последних сил выдохнул я.
Скрипнула дверь.
– Михаил Николаевич? – голос Семёна был тихим и задумчивым.
– Что-то случилось? – я внутренне напрягся, собираясь с силами.
Он тихо прошёл внутрь и, не спрашивая ничего, сел рядом со мной на пустующую кушетку. На долю секунды мне вдруг совершенно иррационально захотелось, чтоб он сказал, что операция не удалась, аппарат не справился, оба погибли…
Но этого не произошло.
– Нет, всё в норме. Все показатели ровные. Дайте ваш рабочий планшет, пожалуйста.
Я протянул руку к столу, благо он был совсем рядом, и передал Семёну рабочий планшет – тот, на котором смотрел истории болезни Верного. И Головы…
Семён несколько раз ткнул в экран, после чего протянул мне планшет обратно.
– Вот, держите. Тут можно смотреть, что и как происходит с пациентом в реанимации. Аппарат отчитывается о работе на сервер производителя и может транслировать данные почти на любое устройство. Тут все процессы отображены, а также таймер есть с обратным отсчётом.
Я посмотрел на экран. Теперь там был такой же интерфейс, как и на большом мониторе в операционной. Внизу действительно бежала строка обратного отсчёта – совсем как на бомбе в каком-нибудь боевике. Интересно, когда время выйдет, опять будет этот мерзкий микроволновочный звук?
Жить подано, просим к столу.
Вообще, весь интерфейс был слишком уж ярким и каким-то ненастоящим – как будто его рисовали для компьютерной игры, ей-Богу. Ну китайцы же!
– Михаил Николаевич? – снова нарушил тишину кабинета Семён.
– Да? – я закрыл глаза и постарался максимально растечься по рабочему креслу.
– Мы же всё правильно сделали?
– Ну, судя по тому, что нам показывает эта программа, да. Пациент жив, скоро вернётся к нормальной жизнедеятельности. «Голова вернётся к нормальный функционирование…» – полезли в голову строчки из дурацкого мануала, который я не удосужился нормально изучить, и я отогнал их, как назойливую муху.
– Я не об этом… – задумчиво проговорил Семён. – Я о том… Как вы думаете, мы вообще имели право это делать?
Я