в глаза Игоря. – Доставь себе удовольствие, перекури.
– Да я только что курил.
– Еще покури. Твоему бычьему здоровью это нисколько не повредит.
Подождав, пока бывший спортсмен выполнит его инструкции, Николай Михайлович опустился на корточки рядом с пенсионером и негромко спросил его:
– Ну так как, дедуля? Побеседуем дальше или мне опять уступить место моему помощнику? Что молчишь, Степаныч? Так вроде тебя кличут? Так или нет? – Он повысил тон.
– Так, – едва слышно ответил старик и, кашлянув, потрогал рукой свою шею, на которой остались пятна от пальцев садиста.
– Болит? – с участием спросил Николай Михайлович.
– Болит.
– Тебе надо меня благодарить, что я вовремя остановил Игоря, милый ты мой ветеран соцтруда. Благодарить, слышишь, а не смотреть на меня тамбовским волком! Еще чуть- чуть – и из тебя бы сок брызнул. Мой помощник это умеет.
– Не сомневаюсь, – прохрипел пенсионер. – Этот ваш ухарь, наверное, раньше на бойне работал.
– Ошибаешься, Степаныч. Раньше он был неплохим, подающим надежды дзюдоистом. Имел звание мастера спорта. Затем травма, душевный надлом, моральное опустошение, скольжение по наклонной вниз в обнимку с бутылкой водки… Но я его случайно заметил, вытащил на поверхность, и вот теперь он опять человек. Впрочем, тебе это, должно быть, неинтересно да и к делу не относится. В сторону лирику, перейдем к сути.
В прошлом мастер спорта по дзюдо, доставая на ходу сигареты, направился к стоявшему недалеко от места беседы со стариком автомобилю, за рулем которого сидел не менее устрашающего вида громила.
– Ну что там, Игорь? – поинтересовался водитель, от скуки вот-вот готовый зевнуть.
– Пес его знает, – отозвался бывший борец за спортивные регалии. – Раздавить этого клопа надо, а не вести с ним воспитательную работу. Не узнаю я шефа.
– Иногда на него находит, – донеслось из машины. – Я с Задонским уже давно в одной связке. Всякого насмотрелся, ко всему привык.
– А я, Костя, порой не врубаюсь в его планы, – признался гигант, кинув взгляд на мирно беседующих представителей двух разных
слоев постгорбачевской эпохи, один из которых представлял деклассированный элемент общества, а второй – иную, но дерзкую не по годам касту буржуазии, вырвавшуюся на свободу из сетей социалистической плановой экономики. – С этим слизнем мы только время даром теряем. Давить его надо, и все!
– Не горячись, – урезонил напарника Константин и вылез из старого, но все же считавшегося престижным на территории экс-СССР „мерседеса“. – Наше дело маленькое. Выполнять то, что прикажет Николай Михайлович. Запомни это раз и навсегда, Игорь. И не вздумай соваться к нему с собственными соображениями. Не искушай судьбу. Неужели Задонский не предупреждал тебя об этом, когда брал к себе на работу?
– Предупреждал. – Недошедший до вершин олимпийского пьедестала поднес к недовольному лицу пламя зажигалки.
– Ты – основной телохранитель у босса. А телохранитель и советник – это не одно и