«Эстетика» за шкаф завалилась. Мы с тётей Ирой её оттуда еле вытащили.
– Да, Наташ, я слушаю. – Голос Люси слегка срывался.
– Интересно, откуда они её вытаскивали? Люся, тут такое было! Не по телефону.
– Бегу.
Через мгновение Люся уже сидела у Наташи.
– Слушай, давай её позовём.
– Подожди, Люсь, я тебе всё расскажу.
– Не надо. И так ясно.
– Извини, Люсечка.
Наташа пошла звать Иру. Дверь оказалась запертой.
– Ирочка!
– Наташенька, извини, чуть живая! Я – в душ.
– Она – в душ! – выразила полное понимание Люся и разрыдалась.
Ира так и не зашла, чем окончательно и бесповоротно подтвердила уверенность Люси и Наташи.
Игорь Афанасьевич спустился в бар и забился в самый тёмный угол.
Что же всё-таки произошло с Иркой? Сама! Ну надо же! Сама позвонила! Примчалась! Для чего?
Он во всех подробностях вспомнил пять дней у Поликарпыча.
Ирка, скорее всего, тосковала по работе и, наверное, поэтому не грызла его как обычно. Отдавалась как-то по-особенному. Действительно, полностью отдавалась.
А может, так было всегда? Просто он, дурак, не замечал.
Ох, Аристарх Поликарпович! Глазоньки открыл!
Алиночки, Полиночки, Мариночки.
А ведь действительно, заботила его всегда только Ирка. Стерва Ирка! Сволочь Ирка!
«Может, я влюблён в неё?».
Игорь Афанасьевич внимательно вслушался в свои чувства.
Нет. Ошибки быть не могло. Нигде не пульсировало и намёка на мучительно-сладостные признаки прекрасных порывов.
А всё-таки, какая муха её укусила?
Он ещё раз прокрутил все пять дней.
А, чёрт, беседы с Поликарпычем!
Нет. Ничего особенного. Сидели, философствовали обо всём и ни о чём. Правда, высидев положенное приличием, он уходил спать. Что мог ей сказать Поликарпыч? А?
А может, про него? Про Игоря?
Вот!!! Чёрт. Как он сразу не догадался? Да-а. Вот она и звонила. Вот и прилетела. Во, дурак!
Он представил, как жил бы с Иркой.
Попытался представить.
Позвонила Алиночка. Он не ответил, а когда мелодия стихла, занёс Алиночку в «чёрный список».
Официантка принесла крепкого зелёного чая, а телефон ожил вновь.
Звонил Стас.
– Игорь, тормози свою Палладину по поводу рекламы. Пусть не тратит зря время.
– Ты уверен? – Игоря Афанасьевича будто по стенке размазало. «Довыкаблучивалась Ирка!»
– Абсолютно. Сам посуди, зачем корпеть над рекламой сейчас, если для Сочи будем выпускать новую коллекцию.
– Не понял?
– Что, не понял? Я говорю, тормози свою Палладину по поводу рекламы. Я буду занят дня три, если за это время она успеет сделать какие-нибудь почеркушки по мебели, будет здорово. Понял?
– Да-да, конечно.
– Звони прямо сейчас, чтобы она зря не напрягалась. Давай, пока.
– Пока.
На середине «пока» мобильник продиньделенькал завершение соединения.
Барсавин положил таблеточку валидола под язык. Нет, не для его возраста такие передряги.