и, обнаружив, что Бориса рядом нет, стала искать его глазами. Наконец, она увидела Бориса, он махал ей рукой с призывом подойти.
Протиснувшись сквозь толпу, Вика подошла к Борису.
– Посмотрите, какая красавица! – громко по слогам проговорил Борис. – Ничего подобного здесь больше нет.
Он кивнул на портрет в середине выставочной витрины, и Вике сразу стало ясно, какую картину он имеет в виду. Поскольку художники рассчитывают на туриста со средним кошельком, то, в общем, у них у всех сложился особый монмартовский стиль – с небольшой претензией, но не требующий большого приложения сил. Но когда выставляются картины, отличающиеся своей добротностью, они бросаются в глаза даже дилетантам.
Это был портрет красивой женщины из прошлого века. Но поражала не столько красота модели, сколько манера написания, слишком отличная от той, в которой были выполнены другие выставленные работы. Вике стало жаль, что она уже купила картину на память, купить вторую для неё было бы расточительством. Но портрет незнакомой красавицы был так прекрасен, манил и просился к ней, что она не выдержала и спросила, сколько художник просит за эту чудную вещицу. Пятьсот евро?! Она охнула и отошла. Её акварелька была в десять раз дешевле.
Да ладно! Обойдётся. Она же не коллекционирует картины. А деньги ещё пригодятся, ведь отпуск только начинается.
Вика быстро сняла портрет камерой телефона, пока художник разговаривал с соседом. На память!
С этой площади тоже пришлось протискиваться сквозь толпу. В это время бродячий художник на русском языке предлагает Борису написать портрет русской Моны Лизы, то есть портрет Виктории. «Она француженка!» – возражает Борис, а Виктория разражается хохотом.
Глава 17
Слава богу, пришёл багаж! Завтра она оденется, как настоящая француженка. А как одеваются настоящие француженки? Вика напряглась, чтобы вспомнить, как были одеты женщины на улице, в кафе. В метро она помнит только чернокожих. Как много чернокожих в метро! Можно подумать, что ты в какой-то африканской стране, а не во Франции. А на улице?
Не вспомнилась ни одна француженка. Пожалуй, нет тут никакой особой моды! Если бы была, то уж Вика бы точно заметила.
Она развесила наряды в гардеробе, прикидывая, что ей завтра надеть. В джинсах и майке она ухитрилась поймать ухажёра на целый день. Правда, Борис клюнул на неё, думая, что она француженка.
Когда она расхохоталась на Монмартре, поймав ухажёра на скаредности – он не захотел платить художнику за её портрет – она раскрыла себя, ведь предложение художника и ответ Бориса прозвучали по-русски. Пришлось рассекретиться.
– Прости, недолго я продержалась, – извинялась она перед компаньоном, – Зато теперь тебе не надо париться с французским языком.
– А жаль, – вздохнул сокрушенно, – я-то думал, что ухаживаю за француженкой. Мне хочется здесь зацепиться, ну… как бы это объяснить… завязать отношения, …
– … приобрести контакты, – добавила