Святославу Гневичу и с любопытством поглядеть на них. Растерявшись от их пристального внимания, Евсей уполз под навес с головой и схоронился за широким учительским плащом, старым и потрёпанным, но отчего – то дорогим его сердцу.
– Что, оробел? – Весело спросил у него посадник. – Ничего, эта ваша валиорская скромность быстро выгоняется справным мёдом. – И до того, как Евсей успел открыть рот, обернулся к учителю. – Ты правее бери, правее – вон там мой терем стоит, видишь конька на крыше?
Учитель молча свернул на другую улицу. Здесь стоял неприятный запах гниющих яблок, одно из которых неудачно подвернулось им под колёса.
– Водяные бы побрали этого Твердяту! – Выругался посадник, отпихнув румяный плод ногой. – Представь себе, не меньше сотни раз твердил ему – сруби ты эту клятую яблоню, так нет, каждую осень одно и то же! Клянусь Хротко, однажды я приду к этому дому в ночи с топором.
– Не ругайся так, – примирительно сказал учитель, – может, это дерево дорого ему.
– Дорого! – Немедленно фыркнул Святослав Гневич. – Ему мне насолить дорого. Твердята упрям, как тысяча ослов, и горд, как старый гусь. Говорит, мол, память о жене, – да какая память, если он не живёт тут почти? – Он вдруг обернулся к Евсею и подмигнул ему. – А мальчишка твой, кстати, неплохо по – белийски говорит.
– Да, он… старается. – Неуверенно отозвался учитель и повернулся к Евсею. Тот стиснул зубы и кивнул – в конце – концов, проповедников из родных земель всегда принимали лучше…
– Я родился здесь, господин, – сказал он, – но мой отец принял веру в Калоса и уехал в Валиор.
– Ого, – присвистнул посадник, – ну, добро пожаловать в родные земли!
Несколько мгновений они ехали в молчании.
– А что за история у вас тут случилась с дефенторами? – Спросил учитель, нахмурив лоб.
Посадник только махнул рукой.
– Э, – фыркнул он, – весь народ они мне перебаламутили! Ни бе, ни ме по – нашему не могут, а туда же – неучи, невежды, язычники, идолов своих жгите, храмы наши стройте… Поначалу – то мы их как терпели – вроде скоморохов они у нас тут были. Как – как ты их назвал, дефекторы?
– Дефенторы, – поправил его учитель. На его лбу появилась едва заметная морщинка.
– Во, они самые. И давай эти самые дефекторы своими мечами грозиться – мол, порубим вас всех, идолов ваших порушим. Ну, и гнали их наши до самого леса палками, а там уже их Ярушка так перепугала, что они бежали от нас, теряя портки. – Он улыбнулся, словно одно воспоминание об этом доставляло ему ни с чем не сравнимое удовольствие.
Евсей украдкой взглянул на учителя, но тот и бровью не повёл.
– Ярушка – это та самая Огненная ведьма?
– Она, родимая, – радостно закивал Святослав Гневич, – только ты ей случайно не обмолвись, что я так её назвал, а то бегать мне до следующей зимы в заячьей шкуре. О! Вот мы и приехали!
Учитель вдруг скривился и потёр бедро. Евсей всполошился – долгая дорога не могла не сказаться на его старой ране.