плаще, с мокрым от пота лбом – поднялся на сторожевую башню.
– Мы подожгли лагерь, – объяснил он, представ перед консулом, – но мне показалось неразумным преследовать воинов, бежавших в лес, как и тех, кто укрылся у тевтонов.
– Ты все сделал правильно, – согласился скупой на слова Марий и вновь повернулся к бесчисленным палаткам, устанавливаемым внизу. Он видел, как германский царь отошел в сторону и встал спиной к пожару, пожиравшему осиротевший лагерь амбронов.
– Надо раздать вино легионерам, участвовавшим в сражении, – предложил один из трибунов.
Серторий молчал, переводя дыхание.
– Лучше всем легионерам, – предложил другой начальник. – Это их подбодрит.
Гай Марий продолжал внимательно следить за перемещениями тевтонского царя. Из уважения к консулу все хранили молчание и терпеливо ждали его ответа.
– Сейчас не время для празднеств, – наконец сказал тот, даже не взглянув на начальников. – Нам повезло, что амброны отправили на битву пьяных солдат, а не своих женщин. Судя по зрелищу, открывавшемуся с холма, все сложилось бы иначе, если бы женщинам раздали оружие.
Трибуны растерянно заморгали. Никому не приходила в голову такая нелепая мысль: сражающиеся женщины. Правда, те, несомненно, проявили больше храбрости, чем мужчины.
Гай Марий повернулся и устремился вниз, отдавая последние распоряжения тем, кто направился вслед за ним:
– Никакого вина. Пусть поужинают и ложатся спать. Встанут на рассвете, позавтракают и займутся укреплениями.
Оказавшись у подножия башни, Марий зашагал к преторию, расположенному между палатками легионеров.
– Вы все слышали, – сказал Серторий остальным трибунам, которые отправились передавать полученные приказы. Потом ускорил шаг и догнал консула. – Решающая, окончательная битва впереди, не так ли, славнейший муж? – спросил он.
– Верно, – ответил Марий, не сбавляя шага.
Серторий почувствовал, что Марию не хочется разговаривать, и остановился, молча глядя вслед удалявшемуся консулу. Тот шел один. Наконец его прямой, четкий силуэт затерялся среди множества легионеров, которые почтительно отдавали честь, видя, как он проходит мимо палаток.
XXI
Memoria in memoriana
Родные легионы
Тевтобод вновь попытался сбить с толку или раздразнить римлян: стоя у «канавы Мария», он заставлял своих людей оскорблять легионеров, а теперь небольшие тевтонские отряды под покровом ночи подкрались к римским укреплениям. Германцы принялись колотить мечами о щиты, производя такой грохот, что враги не могли сомкнуть глаз.
Гай Марий ответил в том же духе: отправил дозорных, чтобы нарушить сон тевтонов.
Казалось, всем снова предстоит долгое ожидание, но однажды вечером все ускорилось.
Консул вызвал трибунов в преторий на вершине холма.
Он был немногословен. Он был прямолинеен. Он был точен.
– Сегодня