как римского консула, – подтвердил он.
– Они стремятся вас разъединить, – чуть слышно, но отчетливо произнесла Аврелия в теперь уже притихшем атриуме. – А ведь они были твоими союзниками.
– Были, – согласился Марий, – но когда решили убить Мемия, то не посоветовались со мной.
– Понятно, – кивнула она. Разумеется, столь важное решение следовало обсудить со всеми. – Они не спросили твоего мнения относительно Мемия, потому что ты, скорее всего, был бы против.
– Совершенно верно, – ответил Марий. – Помимо нравственной ответственности за подстрекательство к убийству это еще и роковая ошибка: Сатурнин и Главция полагают, что мы побороли сенаторов, а те просто тянут время, прикидывая, как и когда нанести ответный удар, чтобы снова заполучить власть, сделать трибунами своих людей и тем самым не допустить распределения земель, богатства или прав. Это позволит полностью лишить меня сторонников, а потом нанести мне окончательный удар. Удар в образном смысле или же действительный. Сенатские наемники рыщут по всему Риму. Я все еще могу передвигаться по городу – со мной мои ветераны, и к тому же сенаторы велели не трогать меня до тех пор, пока не выяснится, на чьей я стороне: останусь ли я с Сатурнином и Главцией и буду их защищать или перейду на сторону оптиматов и стану претворять в жизнь senatus consultum ultimum. Поэтому я здесь, ведь мое решение повлияет на всю семью, а с тех пор как я женился на Юлии, вы тоже входите в нее. Если я не послушаюсь сенаторов, наемные убийцы придут за мной и, возможно, за моими родственниками и друзьями… А у меня не хватит людей, чтобы защитить вас всех.
Наступила новая, очень напряженная тишина.
– Это Сулла. – Марий возобновил разговор, но смотрел в пол, будто говорил сам с собой. – Он строит козни, и очень умело. Я не думал, что он отважится на такое, но теперь ясно вижу: он хочет стать вождем оптиматов и пытается выслужиться перед Метеллом и его единомышленниками, которые всегда ищут новых сенаторов, достаточно деятельных, чтобы противостоять мне.
– Но разве Сулла не сражался вместе с тобой, – вмешалась Аврелия, – в Африке, будучи квестором, а затем под твоим началом против северных варваров, если я не ошибаюсь?
Марий посмотрел на нее:
– Да, верно. Ты все отлично помнишь. Он был хорошим воином, очень хитрым, но затем попытался присвоить все заслуги себе. Это возмутило многих преданных мне людей, да и меня самого. Вот почему я отказал ему в поддержке, когда он решил избираться в преторы, и вместо него стал помогать Главции, в то время как сам стал консулом, а Сатурнин – трибуном плебеев. С тех пор Сулла любыми способами мутит воду в Сенате, чтобы навредить мне. Но я не думал, что он сумеет добиться senatus consultum ultimum. Он очень расчетлив.
– Действия Сатурнина и Главции пробудили дремавшую в нем жестокость, – заметила Аврелия. – Этим гибельным указом он отвечает на убийство оптимата Мемия.
– Безусловно. – Марий снова опустил взгляд и добавил, будто бы про себя: – Но есть еще кое-что… – Он помолчал, приводя в порядок мысли; то же самое сделали и хозяева. – Во имя Юпитера! – вскрикнул наконец