Сам я отсюда не выберусь. Ждать? Но кого или чего? Никто не придёт, не спасёт и даже не убьёт меня, чтоб уже нахуй всё это закончилось.
Склоны были скользкие, вокруг не было никого. Вскоре начался дождь, небо опускалось всё ниже, словно сливалось и становилось одного цвета и массы с землёй. Котлован, куда он рухнул, чем-то напоминавший глиняный карьер, постепенно заполнялся водой. Пробуя ползком выбраться, Лёли раз за разом скатывался вниз, карабкался и съезжал. Так прошло много времени. Почему не сдавался и за что боролся, ему самому было непонятно. В его правилах самоубийство было грехом, и если ещё его не забрали отсюда, – надо было что-то делать. Он стремился наверх, а его бесконечно тащило вниз.
– Ты ничтожество, до тебя никому нет дела. В тебе ничего нет. Ты никто. У тебя ничего не получится, – голос в голове хлестал каждым словом, как плетью, бил с оттяжечкой и наотмашь. Лёли начинал сползать в это, утопать, как в песке. Шаг – и вниз. Мысль – и вниз. Оползнем тянется струя, подцепляя и таща вниз за собой всё новые и новые слои земли и тебя. Начинается внезапно. Возникает из ниоткуда. Только что было всё хорошо. Утро. Ты проснулся, улыбаешься новому дню, строишь планы. Потом лицо перекашивает, улыбка съезжает, как при инсульте, а вслед за ней уходит осознание и ощущение себя. Это сильно подкашивает. В твоём мире, среди кого и чего ты сейчас живёшь, нельзя быть слабым. Тебя уничтожат. Убьют. Съедят. Здесь нужно сражаться, чтобы выжить. Нужно быть всегда начеку, на голову умнее, сильнее, опаснее и хитрее, чтобы пройти все ловушки и выбраться в другой мир. Потому что этот, и тот, что ниже и темнее, будут тащить тебя обратно вниз.
Свалившись пару раз в котлован и побарахтавшись в нем, Лёли нашёл кованую сферу. С одной стороны у нее был красный витой крест, с другой – синяя раковина, а сверху торчало разорванное звено огромной цепи. Лёли смог занырнуть, пролезть внутрь шара и разместиться там, почти упираясь в стенки.
На дальнем конце карьера росло огромное дерево, с макушки свисала цепь. Дерево облюбовал варановый дракон, который прилетал, садился на него и склонял цепь почти в самую воду. Дракон дожидался последнего луча солнца, взмахивал крыльями и снова улетал. А у Лёли созрел план: если, когда цепь опустится в воду, подцепить её звено за сферу, пробраться внутрь и дождаться, когда дракон взлетит, – цепь вытащит его, а сфера защитит при падении.
Так он и сделал. Протащил сферу по дну, пока дракона не было, к месту, куда опускалась цепь. Когда дракон прилетел, а солнце уже почти село, Лёли подплыл под водой к сфере. Он дышал через камышовую трубочку, чтобы не спугнуть зверя. Потом прицепил цепь к звену, пролез внутрь и стал, уперевшись лапами, ждать. В мутной воде не было ни черта видно, но вот цепь дёрнулась и чуть не слетела, резкий рывок – и шар полетел сначала в небо, а потом, ломая деревья, рухнул в лесу. Выбравшись, Лёли увидел вдали ту дорогу, с которой свалился когда-то. Повернувшись к ней спиной и даже не обернувшись, он, спотыкаясь, побрёл прочь по сливавшемуся с небом серому полю.
Чащоба