сделал красноречивую паузу. Пачка, перекочевавшая в карман необъятного пиджака, окончательно разрядила обстановку. Сэм, хотя и дал понять, что переданная сумма не подлежит возврату ни при каких обстоятельствах, всё же намекнул, что ничего особо ценного пока не услышал.
– Скажи мне вот что, – перейдя на «ты», сменил тему англичанин. – Знаком ли тебе такой мощный паренёк по прозвищу Капитан? Он как будто на тебя работает.
– Ах, этот! Зовут парня Володя, ходит постоянно в одной и той же компании. Так-то мне до лампочки, кто там и с кем. Но с полгода назад ввалились они толпой в мой кабинет. Оказалось, что у Капитана руки откуда надо растут, и умеет он мастерить кораблики. Красивые модели получаются.
Хитро ухмыляясь, Штырь долго объяснял, как заключал выгодный контракт. Сначала сувениры от Капитана удавалось перепродавать раз в двадцать дороже, и раскупали кораблики здорово. Потом явилась сама Нина Николаевна с претензиями, что хозяин магазина дурит воспитанников, платит слишком мало. Договорились, что в обмен на поделки детдому будет поставляться какой-нибудь неходовой товар: столы попроще, стулья, табуретки. А модели действительно качественные. Один ценитель сказал, что в жизни ничего подобного не видел, просил достать ему ещё и обещал… много.
– Теперь контракт, значит, будет на всё лето. Им там, в детдоме, разрешают зарабатывать на каникулах. Девчонки из его компании просились в магазин подработать продавщицами, да у меня и так комплект.
– И что, теперь им некуда будет устроиться?
– Да ну… – Штырёв, полупьяно ухмыляясь, подцепил на вилку кусочек сёмги. – Найти всегда можно, если борзую оплату не просить. Девки пойдут, как обычно, на почту. Приятель Володьки, умник, в технике разбирается. Так он хвастал, что его в автосервис обещали взять.
Пиршество длилось ещё целый час. Толстяка окончательно развезло. Он плохо соображал, что говорит. Сэм всё время возвращался к интересующей четвёрке подростков, выспрашивал детали встреч и разговоров. Иногда информатору казалось, что не он сам старательно пытается вспомнить что-то ещё, а просто собеседник бесцеремонно копается у него в голове. От этого радужное настроение улетучилось, стало тоскливо, страшно захотелось пожаловаться на свою нелёгкую долю: на бывшую жену, презрение власть имущих, крутые поборы и конкурентов.
– Вот хотя бы Хусаинов. Прямо со свету сживает! Всю клиентуру переманил, гад! У него магазин неподалёку. Мебель-то вся палёная, делают местные армяне, а он её за элиту сдаёт. Ещё и угрожает мне: мол, либо закрывай свою лавочку, либо переходи на одни сувениры. Да я на них мигом прогорю!
– Так разве кораблики не помогут? Кстати, в магазине что-то я их не заметил.
– Так ведь не с конвейера они идут. Разбирают хорошо, а пацан не может их печь как пирожки. – Штырёв громко рыгнул. – Р… работа штучная. Халтуру брать никто не будет. Вот я и говорю этому паразиту Хусаинову…
Олдбрук перестал вслушиваться в пьяное бормотание соседа по столику. Штырь вдруг