тому же мой младший брат заступает на Рубеж, разве я мог такое пропустить? – он легко толкнул локтем в ребра.
Наверное звезды, подумал Аларис, все еще сидя с запрокинутой головой, из-за них он едет еще раз.
Однообразная дорога утомила и наконец, даже самые стойкие погрузились в сон. Ветераны шли впереди и позади колоны. Темнота окружила их настолько сильно, что об их существовании можно было догадаться только по точкам фонаря и громкому смеху. По обыкновению они коротали привычный маршрут очередной порцией баек, которые рассказывали друг другу уже не раз. Но все равно реагировали так, будто слышали их впервые.
– Вы же помните, как Ингвар удирал от Сумрачных волков? – гогоча подхватил эстафету Лейф, – шары как у Вагари, – он пальцами показал два круга перед своими глазами, – а запах, – он поморщил нос, – я говорю вам, он обосрался.
Ветераны взорвались хохотом.
– Это не я, а волчонок обделался, когда я взял его на руки, – с улыбкой оправдывался Ингвар, крепкий мужчина с короткой стрижкой и застроенной бородой, гораздо моложе остальных, для него этот поход был восьмым и служил он на соседнем рубеже,
– Я думал он застрял… взял его на руки, а он от страха, заскулил и обдал меня дерьмом.
– Волчонка не видел. Так что ты на него не сваливай, видел, тебя в раскоряку, – на радость публики, не унимался Лейф, показывая, как бежит человек, который на ходу справляет нужду.
– Да пошел ты, – махнул на него Ингвар, – сам то спьяну бросился на куст, приняв его за Гниломора.
Так одна смешная история перетекала в другую. Другие фонарщики, те кто помладше, иногда подходили к веселой компании, но тут же становились объектом насмешек и возвращались в свои группы.
Первыми Сквернолесье почуяли лошади. Громко заржав, они остановились, из-за чего образовался затор. От конца колоны, к началу двинулся капеллан магистрата Арун. Рожден он был за горами, потому его кожа была на пару тонов темнее.
Шел вальяжно. Дорогу освещал посохом из бронзы, с пылающим навершием. Прихрамывая на левую ногу, он опирался на большой топор с лезвия по обеим сторонам. Проходя мимо молодняка, он без конца повторял:
– Оставайтесь на телегах!
Подровнявшись с Бахаром он откинул капюшон, демонстрируя сальную кожу усеянную угрями и пустую глазницу. На лбу и переносице кожа отслаивалась, становясь похожей на чешую.
– Как думаешь, что там? – обратился он к старому товарищу. Их первая смена началась на одном рубеже и пятнадцать циклов они служили рука об руку, пока серьезная травма, лишившая части зрения не закрыла дорогу на дальние рубежи. Теперь он служил Магистру и сопровождал Старую и Новую смену.
Бахар следил сквозь тонкие стволы за мечущимися тенями, порожденными огнем фонарей.
– Лейф! Вспышку! – скомандовал Бахар, оставляя капеллана без ответа.
Тот достал из походного мешка стрелу с примотанным к ней снарядом, обернутым в пергамент. Вытянул руку и поджег торчащий фитиль. С громким свистом и шипением, снаряд